— А зачем ты мне все это говоришь, Майк?
— В данный момент я не на работе и действую по собственной инициативе. Надеюсь, мое начальство никогда не узнает о нашем разговоре. Ты живешь в этом городе, ты единственный из всех моих приятелей знаком с командором Майлзом, ты периодически с ним встречаешься. Проклятие! Я не хочу, чтобы началась еще одна война! Даже если она будет короткой и закончится через сутки. Я старею и мечтаю уйти в отставку, чтобы спокойно ловить рыбу. Ты был одним из его заместителей. Ведь эта твоя замечательная трубка от него — он подарил ее тебе, когда закончилась война. По-моему, она сделана из корня верескового дерева Бейнера-Сандоу? Такие трубки немало стоят. Наверное, командор Майлз хорошо к тебе относится.
Морвин покраснел, кивнул, дым попал ему в глаза, и он грустно покачал головой. «Я продал его, как и все остальные, когда перебрался жить в ОЛ и стал брать их деньги».
— Мы уже очень давно не виделись. Я уверен, что он меня не послушает.
— Извини, — проговорил Майкл, глядя в свою чашку. — Мне не следовало делать подобных предложений. Давай забудем об этом, ладно?
— Ты занимаешься взрывом на Бланчене?
— Только попутно.
— Ясно.
Они долго молчали, а потом Майкл залпом допил свой кофе и встал.
— Ну, ладно, мне пора возвращаться на работу. Увидимся через одиннадцать дней, у меня. На восходе солнца. Договорились?
— Угу.
— Спасибо за кофе.
Морвин кивнул и помахал ему рукой. Майкл очень осторожно прикрыл за собой дверь.
А Морвин довольно долго смотрел на застывший сон юноши, который недавно покинул студию. Затем его взгляд остановился на кофейной чашке. Она медленно поднялась в воздух, повисела там, а потом вдребезги разбилась о стену.
Хейдель фон Хаймек смотрел на девочку и улыбался. Ей, вероятно, лет девять.
— …А это клаанит, — объяснил он, добавив еще один камень к тем, что лежали рядом с девочкой на подоконнике. — Я нашел его некоторое время назад на планете, которая называется Клаана. Он отполирован, но форма у него осталась естественной.
— А какая она, Клаана? — спросила его девочка.
— Эта планета, в основном, состоит из воды, — ответил Хейдель. — У нее большое голубое солнце, странное розоватое небо и одиннадцать маленьких лун, которые все время что-нибудь вытворяют. Там нет континентов, только тысячи островов, разбросанных по обоим полушариям. Народ Клааны, который называет себя батрачианами, большую часть жизни проводит в воде. У них совсем нет городов. В каком-то смысле жители этой планеты путешественники и торговцы. Батрачиане меняют то, что им удается найти в море, на ножи и другую утварь. Они поднимают такие камни, как этот, со дна моря. А мой камешек лежал на пляже, и я его там подобрал. Он приобрел свою нынешнюю форму за долгие годы, проведенные в воде, когда терся о другие камни и песок. Деревья на Клаане расположены на значительном расстоянии друг от друга — чтобы добраться до воды, им приходится пускать дополнительные корни. У них множество больших листьев, а на некоторых растут фрукты. На Клаане никогда не бывает жарко, потому что с моря постоянно дует легкий ветерок. Кроме того, в любой момент можно забраться на что-нибудь высокое и посмотреть во все стороны. И тогда ты увидишь, что где-то обязательно идет дождь. Сквозь пелену дождя все кажется искаженным и необычным, как на далеких берегах волшебной страны. Еще там бывают миражи. Ты видишь острова в небе или деревья, растущие кроной вниз. Местные жители считают, что батрачиане отправляются туда после смерти и что предки наблюдают за ними сверху — смотрят на воду и ждут. Если тебе нравится камень, можешь взять его себе.
— О да, мистер X! Спасибо!
Девочка погладила камень рукой. Потом протерла подарок полой больничного халата.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Хейдель.
— Лучше, — сказала она. — Намного лучше.
Он внимательно посмотрел на ее маленькое, усыпанное веснушками личико с большими темными глазами под длинными ресницами. Сегодня оно было куда менее бледным, чем полтора дня назад, когда ей впрыснули сыворотку. Дыхание перестало быть тяжелым и прерывистым. Девочка уже сидела, опираясь спиной на подушки, и могла довольно долго разговаривать. Лихорадка практически исчезла, кровяное давление почти пришло в норму. Появились живость и любопытство, столь характерные для детей ее возраста. Хейдель считал, что лечение прошло успешно. Теперь он больше не думал ни о могилах в лесу, ни о тех бесчисленных жертвах, что остались у него в прошлом.
