Поблагодарив офицера и заручившись его словом, что никто не узнает об их прибытии, — «Доктор Абрамс объяснит вам, почему это так важно», — Флэндри по привычке проверил багаж, хотя и знал, что Чайвз не покинет борт корабля, не убедившись, что все выгружено. Взгляд его тем временем обегал окрестности. Порт Уэйнрайт состоял из нескольких соединенных между собой зданий, низкие крыши и глубокий фундамент которых как нельзя лучше соответствовали природным условиям. На столбе был укреплен флаг с яркими флуоресцирующими звездами. Открывающийся за зданием ландшафт был поистине великолепен. В послеполуденном свете Нику казалась красновато-золотистой на фоне опалового, подернутого дымкой неба, отчего на память сразу приходила осень на Терре. Но больше ничего общего с родиной не было. Река, широкая и серо-зеленая, текла чуть быстрее, чем от нее ждешь, петляя между скалами и образуя множество проток. Деревья на противоположном берегу росли не густо. Похожие на лозы, извивались приземистые коричневые стволы. Листья напоминали чаши — темно-оливковые, рыжие или янтарные. Медленный тяжелый ветер шевелил кроны, раскачивал молодую поросль.
Дальше к востоку простиралось открытое пространство — равнина, поросшая пирасфалами. Большая часть их напоминала высокую траву, колеблемую ветром. Их унылое однообразие кое-где нарушали деревья, тростник или белые цветы каких-то растений. Сквозь туман горизонта не видно было, но там, где он должен был находиться, Флэндри увидел холмик, а темный массив к северу от него был, очевидно, горой. Из нее тянуло дымком — значит, это вулкан. Черное покрывало быстро росло, становясь похожим на гриб, шляпку которого поглотил туман.
Низко над головой кружила птица; крылья ее казались непомерно большими по сравнению с телом, на котором они держались. Он знал уже, что в пирасфалах пасутся стада животных, но они были так малы, что разглядеть их не удалось. А неподалеку от него, не опасаясь никаких врагов, паслось, щипало траву семейство гигантов. Люди предпочитали не охотиться вблизи станции Уэйнрайт, а никого из туземцев-рамнуан в это время поблизости не было.
Флэндри с интересом наблюдал за зверями, узнав в них диких онсаров. Прирученные онсары, он знал, очень полезны в хозяйстве рамнуан. Их использовали для перевозки людей и грузов, а кроме того, они служили платформами, с которых охотнику удобно озирать окружающее пространство, чтобы, высмотрев вдалеке зверя, броситься за ним в погоню. Пока не было этих помощников, рамнуане ограничивались лесами и холмистыми областями планеты, оставляя в покое саванны, пампу, прерии, степи и пустыни.
Онсар был достаточно высок, чтобы человек мог оседлать его, правда, ноги всадника почти доставали до земли. Тело его очертаниями слегка напоминало носорога; спереди был горб, а в задней части спина поднималась черным треугольным плавником. Серая кожа с редкими коричневыми волосинками, и только голова с кривой мордой и большими ушами была покрыта более густой шерстью. Но самыми удивительными показались Флэндри конечности онсара. Они напоминали ноги слона — мускулистые тумбы, вырастающие из горба, — но кончались они лапами и цепкими когтями с шерстинками.
— Прошу прощения, сэр, — это Чайвз обратился к нему, стоя у входа в салон.
Флэндри увидел, что по направлению к «Хулигану» движется закрытая машина. Стряхнув с себя оцепенение, он поспешил к Бэннер, которая ждала у главного служебного входа.
— Привет, — сказал он.
— Добро пожаловать в мой дом, Доминик, — мягко ответила она. Они поцеловались.
Рядом остановилась машина; из металлического корпуса выдвинулась труба, плотно охватила затвор, и дверца открылась. Бэннер скользнула внутрь, Флэндри вошел вслед за ней. Ему не раз приходилось иметь дело с замыкающими устройствами, и на каждой планете они имели свою конструкцию, а замки и ключи — различную форму. И теперь он охотно доверился Бэннер. «Надежная машина, — подумал он. — Продуманно расположены тяги — внутри рамы; вдвойне удобно сконструированы сиденья, на них так приятно расслабиться, откинувшись назад». В машине не было компенсатора тяготения, а для такой короткой поездки они не захватили с собой ни лекарств, ни какого-либо подкрепления, и семикратная масса давила на Флэндри, как вагонетка. Дышалось с трудом, сердце колотилось, руки словно налились свинцом. Он чувствовал, что щеки у него обвисли, и боялся лишний раз взглянуть на сидевшую рядом женщину: казалось, еще немного — и он потеряет сознание.
