Таргови как раз был в середине рассказа, и его слушали полдюжины взрослых цинтиан и приведенный ими молодняк. Тигранин уже приобрел популярность.
— И тогда, — быстро проговорил он, — Эльга-воительница и спутницы ее услышали от колдуньи Дзаннит, что должны они совершить путешествие к Двери Корня Зла. Дзаннит сказала им, что за дверью с этим страшным названием лежит сокровище — не деньги, как могли бы подумать терране, но знание многих вещей. И будет их дорога долгой и трудной, и больше приключений будет на ней, чем можно сейчас рассказать.
И в ответ на хор протестов:
— Нет, хватит. Кое-кому пора спать, да и дождь собирается, и лучше мы остановимся сейчас, чем на середине страшного и леденящего кровь рассказа о битве с ужасным и кровожадным чудовищем Ирс. Завтра, завтра!
И, убегая прочь со всей скоростью, которую только могли обеспечить развитые при высокой гравитации мышцы, он подумал, удастся ли ему на самом деле досказать сказку до конца. Если нет — то, быть может, кто-нибудь из этих детенышей, когда вырастет, услышит ее на Имхотепе и вспомнит его, или — сладкая надежда — приедет на Лулах другой тигранин, и его попросят рассказать.
Пеле исчезла из виду. Это было хорошо. Она не должна была знать, что за ней следят. Вибриссы Таргови уловили в воздухе исчезающие следы свойственного ей комплекса запахов. Да, она определенно идет к аэродрому. Он пошел крадучись, бесшумно, скрываясь в каждой тени, за каждым стволом. Этот город-лес был раем для сыщика.
К тому же деревья не давали аэрокарам снижаться где угодно, а заставляли садиться на аэродроме, как и машины побольше. Аэродром — это был замощенный гектар на окраине с парой ангаров и ремонтной мастерской для тех, кому она понадобится. Периодическое опрыскивание ядами не давало джунглям Дедала захватить эту площадь. Повсюду вокруг под низким серым небом кипели их зеленые волны.
Пеле Захари ждала у ворот. Больше никого не было видно. Дорога была пустынной. Ни у кого не было причины сюда приходить иначе как ради встречи определенного рейса. О прибытии именно этого аэрокара Пеле наверняка известили. Таргови затаился в чаще.
Мелькнул, снижаясь, каплевидный аэрокар. Таргови оскалил зубы. Он прибыл не с запада, а с востока!
Машина затормозила резко, как гоночная, и застыла на стоянке. Оттуда выпрыгнул мужчина с чемоданом. Он прошел к воротам и обменялся с женщиной приветственным поцелуем, а потом — несколькими словами. Бок о бок они пошли к поселку.
Когда они миновали Таргови, он стал красться за ними вдоль стены кустов, обрамляющей улицу. Дерн, не слишком удобный для экипажей, был генетически запрограммирован на то, чтобы убивать любую другую растительность.
Таргови понадобилось все его искусство охотника, чтобы идти без шорохов и тресков. Дома было бы легче. Плотная атмосфера Имхотепа лучше передавала звуки, но там он лучше и слышал и мог лучше себя контролировать. В атмосфере терранского типа он часто вставлял в уши маленькие усилители. Сейчас они были в потайном отсеке «Лунного кузнечика» вместе с прочим специальным снаряжением. Приходилось обходиться тем, что дала ему природа.
Но это не было слишком большим ограничением. Он слышал почти так же хорошо, как обыкновенный человек, а вибриссы могли улавливать вибрацию, что тоже помогало. Те, за кем он следил, говорили на англике. Акцент их был ему незнаком, но Таргови привык к самым разным диалектам. Он понимал почти все, что до него долетало, а об остальном догадывался. Разговор был не такой, чтобы нужно было переходить на шепот. Если кто-то случайно подслушает, ему это немного даст.
— Я ждала Ареса или Цермунноса, — говорила Пеле, — и раньше.
Мужчина пожал плечами. Он был ее копией, если не считать пола, но явно моложе. Рост его был сантиметров на десять побольше, плечи пошире, бедра уже, телосложение типично мужское, но столь же атлетическое, как и у нее, и разница не так бросалась в глаза, как могла бы. Тот же оливковый цвет кожи контрастировал с белизной короткой одежды, те же каштановые волосы на такой же брахицефалической голове. Когда он заговорил, оказалось, что его голос — баритон — вполне соответствует его внешности.
