Дверь открылась. Никакими тревожными сигналами это не сопровождалось, как и при входе Хауксберга. Но на того, кто проник сейчас внутрь, замок определенно настроен не был!
Перси завизжала. Хауксберг с проклятием отскочил назад. Пришелец, весь из обожженного, покореженного металла, с кровоточащим обрубком руки, с серой кожей, туго обтянувшей то, что осталось от лица, грохнулся на пол.
— Мичман Флэндри, — позвал он. Голос еще не совсем угас, но уже вышел из-под контроля — он то ослабевал, то усиливался, и был совершенно однотонным. Сканнеры на месте глаз то вспыхивали, то гасли.
Флэндри сомкнул челюсти. Агент Абрамса? Надежда Абрамса, израненная и умирающая у его, Флэндри, ног?
— Он здесь, — выдохнул Хауксберг, стиснув в кулаке бластер. — Говорите.
Флэндри затряс головой, мотая промокшими от пота волосами.
— Говорите, сказано вам, — приказал Хауксберг. — Иначе я убью вас и уж непременно сдам Абрамса мерсейцам.
Существо, истекающее кровью на полу перед снова закрывшейся входной дверью, казалось, не замечало его.
— Мичман Флэндри. Который из вас он? Скорее. Мешугге. Он велел мне сказать «мешугге».
Флэндри, не раздумывая, встал с кресла и опустился на колени в лужу крови.
— Я здесь, — прошептал он.
— Слушай. — Голова раненого перекатывалась из стороны в сторону, глаза светились все более тускло, в разбитом корпусе сухо трещал сервомотор. — Запоминай. В старкадском файле были эти цифры.
Когда он стал выкашливать их одну за другой в двоичных знаках на эрио, сработала выучка Флэндри. Понимать было не обязательно, он и не старался — и не просил повторить; каждый знак точно огнем выжигался в его мозгу.
— Это все? — выговорил он сдавленным голосом.
— Да. Все. — Металлические пальцы шарили в воздухе, и Флэндри сжал их. — Ты запомнишь мое имя? Я был Двир с Таниса, когда-то меня звали Веселый. Потом меня превратили вот в это. Я был вмонтирован в ваш флайер. Командор Абрамс послал меня. Он потому и улетел отсюда, чтобы я мог уйти незамеченным. Но на информации о Старкаде был тревожный код. Меня расстреляли, когда я уходил. Я бы пришел к тебе раньше, но все время терял сознание. Ты должен вызвать флайер… и бежать, так я думаю. Помни Двира.
— Мы всегда будем помнить тебя.
— Хорошо. Теперь помоги мне умереть. Если откроешь главную панель, Можно выключить сердце. — Голос дребезжал, как безумный, но слова можно было разобрать. — Я не могу больше удерживать в голове Сивиллу. Мозг отравлен, и ему не хватает кислорода. Клетки отмирают, одна за другой. Выключи сердце.
Флэндри высвободил руку из металлических пальцев и стал искать, где открывается дверца на петлях. Он плохо видел, и его душил запах горелого масла и спаленной изоляции.
— Руки прочь, — сказал Хауксберг. Флэндри не слышал его. Виконт подошел и ударил юношу ногой. — Прочь, я сказал. Он нам нужен живым.
— Вы этого не сделаете, — выпрямился Флэндри.
— Еще как сделаю. — Рот Хауксберга кривила гримаса, грудь вздымалась и опадала, сигара выпала на пол, в растекающуюся кровь. — Великий император! Теперь-то мне все ясно. Это двойной агент Абрамса. Он должен был добыть информацию, передать ее тебе, а я — с позором отправить тебя домой, застав с Перси. — Он не удержался, чтобы не взглянуть с торжеством на свою подругу. — Улавливаешь, дорогая? Ты была всего лишь средством.
Она попятилась от них, прижимая одну руку ко рту, другой отталкивая от себя жестокую правду.
— Сивилла, Сивилла, — послышалось с пола. — О, скорей!
Хауксберг двинулся к видеофону.
— Вызовем врача. Думаю, мы спасем этого парня, если поторопимся.
— Но разве вы не понимаете? — взмолился Флэндри. — Эти цифры — Старкад и правда скрывает какую-то тайну — а ваша миссия все равно была обречена на неудачу. Нужно сообщить эту информацию нашим!
— Это уж моя забота. Вам будет предъявлено обвинение в государственной измене.
— За то, что я пытался удержать Империю на плаву?
— За попытку срыва официальных переговоров. За то, что вместе с Абрамсом пытались вести собственную политику. Видно, возомнили себя его величеством? Скоро вы уразумеете, что это далеко не так. — Флэндри сделал шаг вперед. Пистолет дернулся. — Назад! Мне ничего не стоит выстрелить, имейте в виду. — Хауксберг протянул свободную руку к видеофону. Флэндри стоял над Двиром, переживая свой личный Судный день. Перси бросилась к лорду.
