— Ты же летишь на Белые Пески, — запротестовала Драгойка.
— Конечно. Надо, чтобы солнце было позади нас.
Она поняла его замысел, но больше ни до кого это не дошло. Пассажиры сбились в кучку, прижимая к себе ружья и что-то шепча. Оставалось только надеяться, что первый полет не лишит их боевого духа.
— Когда сядем, — громко сказал Флэндри, — выскакивайте все наружу. На палубе увидите открытые люки. Постарайтесь их захватить. Иначе лодка уйдет под воду и утопит вас.
— Тогда их пушкари тоже потонут, — мстительно сказал кто-то.
— У них есть запасные. — Флэндри вдруг с ужасом осознал, насколько безумна его затея. Если его даже не собьют на подходе, если ему удастся сесть, все равно у них один только бластер да несколько стреляющих пулями ружей — а сколько стволов у мерсейцев? Он чуть не повернул обратно — но нет, он не мог поступить так при тигранах. Моральная трусость — вот как это называется.
Над берегом он развернулся и врубил аварийную мощность. Флиттер ринулся вперед над самой водой, по-прежнему медленно до ужаса. Волна плеснула о ветровое стекло. Подлодка лежала впереди, серая, неясно видная и страшная.
— Смотрите! — заверещала Драгойка.
Она указывала на юг. Море там кипело от спинных плавников. Начали всплывать лодки с катапультами на рыбьей тяге, усеивая воду, насколько хватал глаз. Ну конечно, промелькнуло в глубине сознания Флэндри. Вся операция задумана как нападение водяных — частично для того, чтобы сберечь мерсейские силы, частично, чтобы сберечь легенду. Эта подлодка только вспомогательное средство, не так ли? Мерсейцы — только советники, в том числе и те, что у пушек, верно? Они всего лишь подавят оборону, а уж город разгромят водяные.
«Наплевать мне, что будет с Чарли».
В их тонкий фюзеляж ударил луч. Никто не пострадал, но их заметили.
Пусть — он уже вошел в мертвую зону над палубой.
Замер в воздухе и выпустил шасси. Тряска в сиденье показала ему, что они сели. Драгойка распахнула дверцу и первая с криком ринулась наружу.
Флэндри удерживал флиттер на месте. Это были самые худшие секунды, нереальные, когда смерть, которая не должна была стать реальностью, резвилась вокруг. На палубе было с десяток мерсейцев, в воздушных шлемах и черной форме — по трое у каждого орудия, трое или четверо в открытой боевой рубке. Сейчас эта рубка прикрывала его от кормового расчета. Остальные вовсю палили из бластеров и автоматов. Сверкали молнии.
Драгойка упала на палубу, перекатилась и повела огонь с живота. Диск ее автомата плевался свинцом. Ее поливали огнем в ответ. Потом выскочил Ферок, стреляя из своего автомата. А там и остальные.
Рубка служила хорошим укрытием тем, кто стрелял оттуда. Вскоре к ним подоспел кормовой расчет. Лучи и пули дырявили флиттер. Флэндри, поджав колени, забился под приборную доску и чуть ли не молился вслух.
Последний тигран выбрался наружу, и мичман поднял флиттер в воздух. Ему по-прежнему везло: машина хоть и пострадала, но серьезных повреждений не получила. (Он мельком отметил, что у него обожжена рука.) Описав нетвердую дугу, он завис над рубкой и, держась одной рукой за сиденье, стал стрелять другой через открытую дверцу. Ответный залп не задел его. Какое-никакое, а укрытие у него было. Он успешно косил мерсейцев.
Раздался новый взрыв, от которого у него задребезжали зубы. Мотор заглох, и флиттер с высоты трех метров рухнул на рубку, над которой висел.
Через минуту Флэндри пришел в себя. Он вылез на четвереньках из своей покореженной машины, выглянул наружу и вывалился на мостик. Дорогу загораживало дымящееся тело. Он оттолкнул его в сторону и выглянул за фальшборт. Дюжина тигран, уцелевших в бою, захватили носовое орудие и пользовались им как прикрытием. Мерсейцев, укрывшихся внизу за рубкой, они сдерживали. Но из кормового люка все время лезли новые.
Флэндри поставил бластер на широкий луч и стал стрелять.
Еще. Еще. Экипаж не должен быть большим. Сколько он уже уложил? Черт, есть ведь еще люк в самой рубке, прямо под ним! Хотя нет, его загораживает флиттер.
На Флэндри обрушилась тишина. Только ветер и плеск воды о борта нарушали ее, да еще монотонные рыдания мер-сейца, который лежал с оторванной ногой, истекая кровью. Победа. Они все-таки победили. Флэндри смотрел на свою свободную руку, отвлеченно думая, какой это превосходный механизм. Смотри-ка, пальцы сгибаются.
