— Алекс, госпожа Лань ожидает Вас в своей каюте.
— Благодарю, Тодс, — я поднялся с койки. — Не буду заставлять вашего капитана ждать себя.
Войдя в каюту капитана, я отметил, что здесь, в отличие от остальных помещений на корабле, угадывается присутствие женщины, столь необычное для типичных предубеждений моряков. Несмотря на крутость нрава и завидное самообладание, так необходимые для управления бандой головорезов, Лань не могла отказать себе в слабостях, присущих лишь женщине. Чуть кокетливые шторки, закрывающие иллюминаторы, полочка с приятно пахнущими склянками, искусно вышитый ковёр с изображением какого-то мягкого пушистого таольского зверя — всё указывало на то, что в этом помещении проживает отнюдь не свирепый морской волк, а юная и прекрасная девушка. Все эти женские финтифлюшки удивительным образом сочетались с грозной коллекцией холодного оружия, украшавшей стены каюты. Было очевидно, что эта юная милая леди неплохо разбиралась в оружии и была великолепной фехтовальщицей. Сама хозяйка каюты предстала передо мной, к моему великому удивлению, не в строгом наряде грозной амазонки, а в изысканном вечернем платье, выгодно подчёркивающем великолепную фигуру. Шикарные волосы были уложены в высокую элегантную причёску, а длинную изящную шею украшало жемчужное ожерелье. Суровый и решительный капитан пиратского корабля превратился в ослепительную сказочную принцессу.
Видя моё замешательство, Лань довольно улыбнулась и жестом пригласила к уставленному яствами столику:
— Прошу Вас, Алекс, присоединиться к моей скромной трапезе.
— Леди, я приятно поражён переменой в Вашем облике, хотя образ гордой воительницы Вам как нельзя к лицу! Что же касается «скромной трапезы», то не представляю себе, на какую наживку вы наловили в море все эти деликатесы.
— Пару дней назад один из торговых кораблей щедро поделился с нами творениями своего шеф-повара, — озорно сверкнула глазами моя собеседница. — С их стороны это было так мило, особенно — в преддверии появления столь благородного гостя, — Лань не выдержала и расхохоталась.
Обед прошёл в тёплой и дружественной обстановке. Лань очаровала меня своей непосредственностью и чувством юмора, рассказывая о прелестях пиратской жизни. Наконец, разлив весьма недурное вино в бокалы, я напомнил капитану о нашем разговоре, произошедшем на палубе. Весёлый блеск в глазах девушки сменился невыразимой печалью, а прекрасные лепестки губ сложились в мрачную усмешку.
— Прошу прощения, Алекс, — извинилась Лань, видимо уловив мою реакцию на произошедшую в ней перемену. — Вся эта история совпадает по времени с событиями, перевернувшими мою жизнь.
Лань пригубила свой бокал и, вздохнув, поведала свою историю:
— Не подумайте, что я с рождения скитаюсь по морям. Нет, я родилась на острове, в семье уважаемого кораблестроителя. Мой отец — Танат, был очень хорошим и добрым человеком. Несмотря на то, что корабли, спущенные с его верфи, считались лучшими в Таоле, он практически за бесценок отдавал их морякам, вынужденным всю свою жизнь проводить в бурных волнах океана. Эти бедняги только тем и занимались, что добывали на рифах вблизи островов драгоценные камни, чтобы затем отдать их в обмен на пищу и необходимые для жизни товары, да ещё на лес, из которого мой отец строил для них корабли. Жирующие островные бароны, всем заправляющие на суше, по ничтожной цене принимали у бедных моряков камни поистине колоссальной стоимости, зная, что несчастным оборванцам больше не к кому обратиться, чтобы сбыть свой товар. Поэтому, мой отец с жалостью относился к искателям камней и, как мог, помогал им.
Я была ещё пятилетней девчонкой, когда мой старший брат — Эдам влюбился в дочь барона Дейгеля — самого скупого и безжалостного богача в Таоле. Девушка отвечала Эдаму взаимностью, но её отец, узнав о привязанности своей дочери, послал отряд воинов для наказания наглеца, посмевшего возжелать его неприкосновенное чадо. Солдаты Дейгеля без всякого суда и следствия повесили Эдама, сожгли наш дом и судостроительную верфь. Мать не перенесла расправы над сыном и умерла от разрыва сердца. Собрав преданных друзей, мой отец сел на чудом уцелевший при пожаре корабль и уплыл в океан. Мстя за смерть жены и сына, этот достойный и благородный человек грабил и сжигал корабли купцов — поверенных Дейгеля. На примере моего отца многие безжалостно обираемые и угнетаемые бароном моряки стали пиратами. Вот так и я с пяти лет сопровождала отца в морских путешествиях. Кукол мне заменили кинжалы и шпаги, а уют домашнего очага — бурные волны океана и скрип палубы.
