Сказание о том, как однажды
финский путешественник Элиас Лённрот
отправился на русский остров Валаам,
где посетил монастырское кладбище,
и что потом из этого вышло.
Я отправился однажды
По дороге корабельной
Через Ладожское море
В Валаамский монастырь.
Поклонился там святыням
Под крестовым сводом синим,
А затем побрел смиренно
На ухоженный погост.
Вот и белая ограда
монастырского кладбища,
Где на башенках старинных
В трубы ангелы трубят.
Плещет Ладога волною,
И трепещет клен листвою,
А на бугорках могильных
Блещут камушки вокруг.
И под камушком под каждым
Прах покоится священный:
Здесь прославленный игумен,
Там послушник, там монах.
А в глухом углу еловом
Под окатышем лиловым
Возлежит блаженный Магнус —
Шведский доблестный король.
Был окатыш зацелован
Синей ладожской волною,
Был окатыш околдован
Русской вязью расписной:
«Вместо царской диадимы
Удостоился я схимы
И, три дня прожив под схимой,
Упокоился навек».
Я спросил седого старца,
Говорившего по-фински:
«Поясни мне эту надпись,
Расколдуй чужую вязь!»
Мне сказал седой отшельник:
«Каждый ведает насельник
Это древнее сказанье,
Эту вековую быль.
Жил да был на свете Магнус —
Шведский доблестный воитель:
Что ни день сражался в битвах,
Что ни день сверкал мечом.
Как-то раз с огромным флотом
Он пошел на Русь походом,
Хотя клялся и божился
Не ходить вовек сюда.
Но не знал воитель дерзкий,
Что на русском Валааме
Уже били накануне
Вещие колокола,
А монахи сквозь тревогу
Без конца молились Богу,
Призывая успокоить
Своевольника сего.
Их горячие молитвы,
Их сердечные стенанья,
Их неистовые слезы
Услыхал, конечно, Бог.
Возмущенный шведской бранью,
Он взмахнул своею дланью,
И на парусники шведов
Непогоду ополчил.
В небе молния блеснула,
Гром обрушился ужасный,
И над ладожской пучиной
Сильный ветер заиграл:
Он развеял над волнами
Эти лодки с парусами,
И разбил, играя, в щепки
Королевскую ладью.
Лишь одна доска осталась
От разбившегося судна —
С боковым кольцом железным
Просмоленная доска.
И, меняя перевозку,
За спасительную доску
Ухватился, уцепился
Перепуганный король.
День и ночь в морской купели
Волны бурные кипели,
День и ночь в морской купели
Сильный ветер не стихал.
Сжалилась Господня сила:
Доску к берегу прибила.
Это был венец спасенья —
Русский остров Валаам.
Милосердные монахи
Вознесли тут пилигрима
В Валаамскую обитель
И постригли в чернецы.
Вместо царской диадимы
Удостоился он схимы
И облекся в черный куколь
И наплечный аналав.
Освящен святым крещеньем
И молитвою наставлен,
Разразился покаяньем
Шведский доблестный король:
– Ах, зачем на Русь Святую
Я ходил напропалую,
Ах, зачем на русских братьев
Меч из ножен вынимал?
Заповедал он отныне
Шведским рыцарям и прочим
Заниматься мирным делом,
А не ратным ремеслом.
И, оставив на прощанье
Смертное рукописанье,
Схимонах блаженный Магнус
Душу Господу вручил».
Завершил сказанье старец,
Вековую быль окончил,
И в тумане валаамском
Растворился на глазах.
И в глухом углу еловом
Над окатышем лиловым
Я один стоять остался,
Размышляя о былом.
Думу долгую я думал
О завете королевском
И решил, что надо делать,
Как советует король.
И отправился стараться —
