Минотавр - страница 39

Шрифт
Интервал

стр.

Похоже, это было важно только ему. Несколько таких вечеров он делал попытки вернуться к этой теме вновь и вновь. Реакция была та же, что и у критиков, писавших о его книге: в глазах слушателей он был восторженным романтиком с южных окраин цивилизованного мира — немного анализа и избыток восточной чувствительности. Но человек он был славный, это признавали все. И готовил великолепно.

Tea видела все это и сочувствовала ему. Как-то раз, когда они остались вдвоем, она решилась немного его утешить. В ее христианской крови, сказала она, сплелось столько невероятных линий, что временами она и сама не знает толком, кто она — южанка или северянка. По отцу она принадлежала к тем еврейским семьям, которые после изгнания евреев из Испании в пятнадцатом веке нашли убежище в Англии. Одно это, по ее мнению, помогало ей понять теорию Никоса о переплетении северной и южной культур. В ней его идея, сказала она, находит отклик, она ей близка.

Никос был тронут. В каком-то порыве он схватил ее руки, прижал к своему лицу и поцеловал, шепча слова благодарности. Он благодарил ее, как благодарят врача, спасшего твою жизнь.

— Спасибо, — повторял он вновь и вновь. — Спасибо.

— За что? — спросила Tea, не делая попытки высвободить руки.

— Я схожу с ума, — сказал Никос. — Tea, я схожу с ума…

Она рассмеялась чуть-чуть жестче, чем хотела бы.

— Еще один сумасшедший, — сказала она. — Боже, ты посылаешь мне одних умалишенных. За что?

В тот же день она рассказала Никосу — в достаточно осторожных и туманных выражениях — о письмах, которые она вот уже восемь лет получает от некоего незнакомого человека, он относится, похоже, к разряду сумасшедших, но таких, которые не потеряли при этом ни очарования, ни ума. «Ни красоты, — добавила она вдруг с нескрываемой гордостью. Она так и сказала: — Он также очень красив».

— И ты решила, что он — это я, — сказал Никос с горечью, и лицо у него было, как у ребенка, который вместо ожидаемого подарка получил взбучку.

Tea, видя его отчаяние, снова не удержалась от смеха.

— По-моему, тебе не на что обижаться. Ведь я же сказала: «Он тоже красавец».

Никос подошел к ее письменному столу и взглянул на снимок человека, снимок, на который он обратил внимание еще тогда, когда впервые переступил порог этой комнаты. И то, что он увидел, подсказало ему: сердце Теи отдано этому, другому. Он долго не отводил взгляд от фотографии. Потом сказал:

— Не нахожу между нами ни малейшего сходства. Как тебе могло прийти в голову, что это я?

— Все это очень запутанно, — пробормотала Tea.

— Нет! Нет, Tea! — Никос почти кричал. — Нет! Этого не может быть. Ты с твоим острым умом… ты проста и бесхитростна… ты, которая прекрасна, как богиня… ты не можешь обманывать себя. Все должно быть просто… Tea, любимая… расскажи мне, что случилось… что гнетет тебя?

Но Tea только качала головой. Она не знала, что сказать. Никос ошибался — это было не просто. Она не может объяснить, не может сказать, в чем тут дело. Может быть, когда-нибудь… но, нет, не сейчас, в будущем она попробует рассказать ему поподробнее.

Когда семинар закончился, Никос написал в Мадрид, что по ряду важных причин его возвращение откладывается. После этого он снял комнату неподалеку от университета и сообщил Тее, что оттуда никуда не двинется. Так началась эта жизнь: по субботам они совершали короткие путешествия на ее машине, по воскресеньям большую часть дня Tea проводила за письменным столом, готовясь к занятиям предстоящей недели, а воскресные вечера посвящались «средиземноморскому ужину» к огромному удовольствию всей компании — ради кулинарных талантов Никоса они готовы были каждый раз слушать лекции, посвященные возрождению средиземноморской цивилизации. Все это сопровождалось исполнением греческих, арабских, испанских и неаполитанских песен.

Когда подошла пора каникул, Никос пригласил Тею совершить с ним путешествие на юг, «домой», как он называл это, напомнив ей, что, по ее же словам, она пусть даже косвенно, но тоже относится к «его» семье народов.

— Я хочу, — сказал он, — выкопать фиалку из северной теплицы и посадить ее снова среди скал ее далекой прародины, на склонах Ливанских гор.


стр.

Похожие книги