После того как Гарик замолчал, перья еще какое-то время скрипели, царапая бумагу и пергамент. Когда последней подняла взгляд от конспекта Анжела Несмеян, куратор сказал:
— Если вопросов больше нет, то консультация окончена.
Вопросов ни у кого не оказалось, и меченосцы, бросая пергаментные свитки и перья в школьные рюкзаки, начали подниматься из-за парт.
Стараясь не встречаться взглядом с Гариком, по-прежнему стоящим возле стола Альбины, Мила поспешила за потянувшейся к выходу цепочкой одноклассников. Она так торопилась, что в шаге от двери столкнулась с Костей Мамонтом. Высокий и массивный Костя столкновения даже не заметил, тут же исчезнув в дверном проеме. А вот у Милы появилась причина отругать себя, во-первых, за то, что второпях не надела рюкзак на спину, а потащила в руках, а во-вторых, за свою рассеянность — надо же было умудриться в первый день занятий выйти из Львиного зева, забыв застегнуть молнию на рюкзаке! В результате от столкновения с Мамонтом рюкзак Мила выронила, а так как он был раскрыт, несколько книг выскользнуло на пол.
Присев на корточки, Мила быстро собрала книги, но пока она это делала, все ее одноклассники уже вышли в коридор. В классе остался только Гарик. Мила поспешно поднялась с корточек и уже повернулась к двери, как он окликнул ее:
— Мила, постой!
Она боязливо покосилась на своего куратора. Лицо у Гарика было серьезное; он озадаченно прикусил нижнюю губу и шагнул в ее сторону.
— Можно тебя на минуту? — спросил он. — Я хотел…
Мила в сотый раз напомнила себе, что должна держаться от него подальше, и сделала шаг назад.
— И-извини, — заикаясь, точно Бледо, промямлила она, продолжая затравленно отступать. — Я… Мне… Меня друзья ждут! — наконец решительно выпалила Мила и пулей выскочила из кабинета, не дожидаясь, пока он подойдет ближе.
Шагая по коридору, где впереди маячили фигуры ее одноклассников, Мила чувствовала себя крайне глупо. Со стороны ее поведение наверняка выглядело очень странно. Но даже если и так, у нее просто не было иного выхода. Между ней и Гариком не может быть ни дружбы, ни… чего-то большего. Так будет лучше. Яростно громыхая ботинками по каменному полу Думгрота, Мила раз за разом, как заклинание, мысленно повторяла: Так. Будет. Лучше.
* * *
В задумчивости Мила шла так быстро, что очень скоро нагнала своих одноклассников, направляющихся на искусство боевой магии.
— Ну вот и скажите мне, — с недоумением в голосе вопрошал Костя Мамонт, — какой толк мне ввязываться в эту историю с Соревнованиями, если и пню понятно, что лучшим все равно выберут Лапшина?
— Кость, вот только не надо! — возмущенно фыркнул Иларий Кроха. — Лапшина… Это еще бабушка надвое сказала! Лично я участвую. Шансы у меня есть, я в себе уверен.
— А ты прав! — с энтузиазмом поддержал его Мишка. — Я тоже попробую. Попытка не пытка. Кто его знает, какие там качества они будут учитывать при выборе? Никто не знает. По крайней мере, сам себя я из списка вычеркивать не собираюсь. На Лапшине свет клином не сошелся.
— Молодец, Мишка! — хлопнул его по плечу Иларий. — Мы еще этому Лапшину нос утрем!
— Ребят, а ничего, что я тут рядом, а? — подал голос Ромка. — Я вам не мешаю меня обсуждать, нет?
— Нет, Лапшин, не мешаешь, не напрягайся, — невозмутимо отозвался Мокронос, бросив на Ромку ехидный взгляд.
Мила невольно подняла глаза, посмотрев на друга. Он улыбался дружеским подковыркам Илария и Мишки в его адрес, но при этом вел себя так, словно Соревнования ему нисколько не интересны.
— А я тоже считаю, что выберут Ромку, — скромно высказался Яшка Берман.
— Это потому, что ты трезвомыслящий человек, Яшка, — сообщил Костя. — Долой самообман! Кто считает, что из нашей группы выберут Лапшина?
Все, кроме Илария, Мишки и самого Ромки, как по команде подняли вверх руки, даже Белка, которая обычно с трудом выносила Ромкино превосходство по части магии.
— Эх, — с деланно несчастным видом вздохнул Мишка, — так хотелось подвергнуть свою жизнь парочке смертельных опасностей, но ничего не попишешь, придется уступить эту честь Лапшину.
Меченосцы засмеялись.
— Спасибо за щедрость, Мокронос, ты настоящий друг, — не без иронии оценил Мишкину «жертву» Ромка.
