– Понятно, – протянул он. – По правде говоря, обращение «мисс» вызывает у меня ассоциации с пансионом благородных девиц. Мне куда приятнее называть вас Карен. Кстати, меня зовут Майлз, я женат, но вскорости сей статус утрачу – вот поэтому я к вам и пришел.
Карен недоверчиво вскинула взгляд.
– Вам уже доводилось заниматься бракоразводными процессами? – полюбопытствовал Майлз.
– Да, и не раз. Но… – Молодая женщина смущенно умолкла.
– Вы удивлены? – предположил он. – Удивлены потому, что я развожусь с женой, или потому, что обратился с этим делом именно к вам?
– И то и другое, если честно, – призналась Карен.
– Вы знаете мою жену?
– Нет, я с ней не знакома. Но… словом, я видела фотографии в местной газете и слышала, что о ней говорят…
Карен опять умолкла: услужливое воображение тотчас же нарисовало портрет Линды Диксон. Даже на черно-белом снимке та выглядела ослепительной красавицей. А затем вспомнила, как однажды столкнулась с Линдой в городе, и поняла, что фотография уступает оригиналу.
– И у вас наверняка в голове не укладывается, с какой стати мужчина в здравом уме станет с ней разводиться, – не без горечи предположил Майлз.
– Я этого не говорила, но… Да, наверное, мне и впрямь странно это слышать. Извините, а почему, собственно, я? Мне казалось, у вас есть семейный адвокат, который более подходит для такой роли.
– Есть, конечно. Однако я бы предпочел человека со стороны.
– Если я займусь этим делом, – медленно проговорила Карен, задумчиво сощурившись, – я стану ревностно защищать ваши интересы, мистер Диксон. Но если вы ищете адвоката, который помог бы вам утаить львиную долю имущества и оставить жену ни с чем, предупреждаю заранее: вы ошиблись адресом.
– Напротив, мисс Торп, – невозмутимо ответствовал гость. – Я обратился к вам, поскольку вы обладаете на редкость ясным умом и притом – профессионал самого высокого класса. В то время как наш семейный адвокат уже немолод и былую сметку подрастерял, хотя все мы к нему искренне привязаны. Кроме того, так уж случилось, что сам он души не чает в моей супруге.
– Ох! – Иного ответа в голову молодой женщине просто не пришло.
– К тому же, – продолжал Майлз Диксон, – хоть я и готов отдать жене все, на что она имеет право по закону, я не позволю обобрать меня дочиста, а именно это в ее планы и входит.
– Понятно.
– Карен, а вы феминистка? – небрежно осведомился Майлз.
– Ровно в той же степени, что и большинство женщин, – невозмутимо заверила она.
– А отец ваш придерживается иного мнения.
Молодая женщина досадливо поморщилась.
– Итак, вы близко знакомы с моим отцом, мистер Диксон, да?
– Достаточно близко, чтобы понять: при всем своем консерватизме он втайне до безумия гордится своей умницей дочкой, несмотря на ее, вопиюще феминистский образ мыслей. – Голос Майлза звучал вполне серьезно, но в серых глазах посверкивали озорные искорки.
– Боюсь, наши с отцом взгляды на феминизм резко расходятся, – посетовала Карен. И не в силах противиться искушению, спросила: – Выходит, вы хорошо его знаете, мистер Диксон?
– Мистер Торп был близким другом моего отца. Они вместе служили в армии. Разве он вам не рассказывал?
– Да, но я не подозревала, что папа общается и с вами. Кажется, ваш отец умер несколько месяцев назад? Примите мои соболезнования.
– Да, и на его похоронах мистер Торп упомянул о вас.
– Понятно. Стало быть, ярлык заядлой феминистки вас не отпугивает?
– Я не сказал, что одобряю дискриминацию женщин, – ответил Майлз. – Кстати, вам известно, что ваш отец однажды спас жизнь моему?
– До чего тесен мир! – разочарованно вздохнула Карен. – Вот почему вы остановили на мне свой выбор! Должна признаться, что предпочла бы заслужить ваше доверие иначе, но… – губы ее изогнулись в невольной улыбке, – знаю, что прозвучит это жалобой капризной ультра феминистки.
В течение короткой паузы, пока собеседники обменивались весьма скептическими взглядами, Майлз Диксон обнаружил, что против воли заинтригован. Нет, эту особу нельзя было назвать сногсшибательной красоткой. Симпатичное личико, бледная, гладкая кожа, высокая, хрупкая, но изящная фигура. Все прочее – ничего особенного… Хотя, тут же поправил себя Майлз, еще есть удивительные глаза, в которых читались невозмутимое спокойствие, бескомпромиссная порядочность и острый ум.
