– Ну, так как? Теперь ты уступишь мне? – требовательно спросила она.
– Вы еще спрашиваете, юная леди!
Глава 11
– Молодчина, – ухмыльнулся я. – Ну, флейта, ловко же тебя обставили, и по части пения, и по части танцев. Что скажешь?
– Думаю, я влюблен, – сказал Буирни, и изумруды приобрели форму сердца. – Юная леди, я пойду куда угодно, куда вы меня только пошлете!
– Э… я… ну, хорошо, – с сомнением в голове сказала Калипса. Я покачал головой. Ей предстоит научиться увереннее воспринимать свои успехи.
Файф выдал измученную коду, которую я, будучи настроен крайне предвзято, назвал бы «бритье и стрижка, раз-два-три». Я резко остановился, жадно хватая ртом воздух. Тананда, все еще вертясь, налетела на меня. Я поймал ее до того, как она упала.
– Меня тошнит, – сообщила Асти из моего бокового кармана.
– Нас обоих, – сказал я. – У тебя есть какое-нибудь зелье от укачивания?
– Сейчас приготовлю, – сказала она. Чашу кубка тотчас наполнила бледно-розовая жидкость. Уровень сразу просел на пару дюймов. Асти вздохнула: – Ах, так лучше.
Я наклонил ее и выпил изрядный глоток того, что осталось. Пахло мятой и собачьей шерстью, но головокружение сразу же отступило. Я передал чашу Тананде, и та с благодарностью проглотила остаток зелья. Калипсе это было не нужно. Она даже не выглядела запыхавшейся. Буирни был в восторге. Он продолжал трещать без умолку.
– Вы более чем достойны того, чтобы я служил вам, милая леди! Я не могу дождаться встречи с вашим дедушкой. Если вы хоть немного похожи на него, он, должно быть, удивительный человек! Когда я думаю, как давно я не встречал равного себе… Я даже затрудняюсь сказать, но точно не в ЭТОМ веке! Не желаете стать моей протеже? Мы вместе сочиним красивую музыку, то есть я сочиню музыку, а вы под нее станцуете. Клянусь, никто еще не делал такой оригинальной интерпретации моего балета-польки! Не могу дождаться, чтобы исполнить для вас еще несколько своих сочинений. У меня их тысячи, их никто никогда не слышал, не говоря уже о том, чтобы под них танцевать!
– Отвали! – прогремел из ножен Эрзац. – Я был раньше тебя призван к воспитанию этой девы!
– Ты? Чему способен научить меч столь юную девушку? В ней нет ничего от воина! Посмотри на эти ноги! Взгляни на эти изящные руки!
– Я вижу в этом ребенке большие задатки, и общество такого фривольного музыкантишки, как ты, вряд ли пойдет ей на пользу!
– Фривольного! Кого ты называешь фривольным? Мечи сродни парадному платью, они нужны лишь время от времени, а затем их кладут в шкаф до следующего раза! Музыка же звучит каждый день!
– Вот-вот! Именно поэтому ты не имеешь права тратить ее время на каждый свой писк, – сурово возразил Эрзац. – Негоже такой талант распылять по пустякам.
– Кто, по-твоему, ты такой? – разозлился Меч. Он был великолепен в своем гневе. – Я вижу в этой девушке многообещающие задатки, каких я не видел со времен великой Марису! Было бы преступлением тратить их на дутье в какую-то дудку!
Буирни явно не собирался оставлять эту тему:
– Но у тебя есть Марису. Позволь же этой девушке работать со мной! У нее музыкальные способности. Ей место рядом со мной!
– Боже мой, Марису! Я не думала о ней много лет! – сказала Келса.
– Кто такая Марису? – спросил я.
– Протеже, подававшая большие надежды, – со вздохом произнес Эрзац. – Она могла достичь чего угодно, любой цели, к которой стремилась. Я был весьма опечален, потеряв ее.
Лицо Тананды смягчилось.
– Что с ней случилось?
– Она вышла замуж за красивого принца, – ответила Келса.
– И они жили долго и счастливо, – мрачно добавил Эрзац.
– Полагаю, это трагедия, если ты боевой меч, – сказала Тананда, стараясь не рассмеяться.
– Ах, прекрасная леди, вы даже не представляете, какая это великая трагедия! – Меч перевел взгляд на Калипсу: – Для меня будет честью научить вас моему ремеслу, если вы пожелаете научиться.
– Как насчет моего ремесла? – спросил Буирни. – Музыка гораздо ближе к ее природному таланту, нежели умение колоть и рубить!
– Эй, погодите, – взревел я, вставая между ними. – С чего вы взяли, что вообще имеете КАКУЮ-ТО власть над Калипсой?
