- Я подсчитал, что поступающая вода рано или поздно окажется зараженной. У нас есть необходимые емкости. Резервный бассейн, даже два. Мы их никогда не наполняли. С завтрашнего дня Водяные перекроют реку. Мы возьмем воду.
Чей-то робкий голос. И молодой к тому же.
- Hо как же бункеры ниже нас?
Спросил очень тихо. И все понимают, КАК бункеры ниже нас. Как сначала заканчивается вода в цикле обогрева, потом в питьевых бассейнах, а потом у всех жителей бункеров от мороза кости ломаются, как спички:Температура будет как на поверхности из-за активных воздушных фильтров. Это значит -минус пятьдесят. Смерть как будто прошла над коридором, где через каждые десять ме тров висели динамики. Тихо касаясь всех присутствующих. Пара человек кидается к засовам рубки, но это все зря, все зря:.а потом выходит наш Охранник и выворачивает им руки. Хруст. Кровь.
- Слышь, Гарик, я жить хочу.
Впервые из динамиков мы услышали приглушенное хихиканье. Я прямо видел, как Гарик трясется над пультом. А рядом - раскрытый чемоданчик.
- Все хотят, дядя Охр.
Толпа загалдела. Из нее вышел человек. Он сказал очень спокойно:
- Спросите его: что делать-то надо?
Так Гарик вернулся.
---------------------------------------------
Мы вообще любили разговаривать на философские, отвлеченные темы. Что есть жизнь, если за ней только смерть? Однажды Гарик утопил в пепельнице бычок и сказал:
- Вот.
В руке у него был толстый том, раскрытый на самой первой странице. Эпиграф - почти на всю страницу. Странный эпиграф.
"Мы часто смотрим вниз со скалы. Иногда хочется прыгнуть. Вниз, навстречу прибою, вниз, чтобы почувствовать камни грудью, чтобы долететь до моря и потом лежать там, пока море не высохнет. Hаша жизнь есть Скала. Она не смиряется, она стоит. Ее не крошат ветры, до нее не дотянутся загребущие лапы Я не знаю, какой величины эта скала. Иногда она бывает большой, непоколебимой, уверенной в себе, устремленной в небо. А иногда -камушек, который вращается вместо шарика в рулетке. Жизнь вообще сложная штука (если бы я понял это еще в роддоме, то, возможно, вся моя скала была бы построена совсем по-другому).
Скалы часто сталкиваются. Ветка дерева, что растет на вершине, тогда чуть колышется и уступает. Скалы летят. С изобретениями, идеями...летят под колеса остальных. Подчиняются Большим Скалам.
Мне так часто кажется, что когда я сижу в чате, я на самом деле не разговариваю с живыми людьми -- их так легко предсказать! Я сижу не дома, а около древа на вершине и вдыхаю аромат его листьев. Вы замечаете запах деревьев перед бурей? А он всегда очень особый, не похожий ни на что. Вокруг сгущаются тучи, а я сижу, как ни в чем ни бывало под деревом на вершине с ноутбуком, жду, когда ударит молния. Ударит или нет? Скала этого не знает.
Волны плещутся сердито, словно им лень делать то, для чего они созданы. В мозгу: "Может, поехать на море?". Отдых? Hа другой скале? Такого не бывает.
Скалы могут быть очень близки, но они никогда не станут одной скалой. И деревья на их вершинах тоже. И люди, сидящие под деревьями, люди, которые держат в руках ноутбуки, не в силах посмотреть друг другу в глаза, что светятся как-то странно в темноте на расстоянии вытянутой руки. И рука покрыта почему-то темным мехом... господа, а вам не кажется, что скалы забирают у нас последнее, что мы и без них можем спокойно прожить?
Hедавно я видел скалу. Она подплыла в тумане чуть поближе и я смог разглядеть хозяина. Он не любит скалы. Hо он знает, что кроме этого у него ничего нет. Он взял кирку с твердым намерением разнести свою скалу в клочья.
Когда я его увидел, он уже углубился на несколько метров в скалу. Он нашел свое истинное призвание. Он теперь любит сидеть в своей пещере и не высовывать носа. Ему хорошо в сердце скалы, в том самом сердце, на которое он сначала замахнулся".
- Это - обо мне, - сказал Гарик.
Чуть обождав, добавил:
- И обо всех. Пока - обо всех.
Именно тогда он довольно неожиданно спросил, чтобы я стал делать, если бы все вдруг исчезло. "Скажем - бомба". Я ухмыльнулся и перевел разговор на другую, более животрепещущую тему, хотя точно знал, что он - этой темы не оставит.
