Все это не сейчас, потом. Довольно много нового выяснил о деятельности наркодилеров в нашем спальном районе. Как странно, ведь все всё знают и никто не взялся навести порядок. Почему люди так поступают? Что это с нами? Закон общежития: я не лезу к тебе — ты не полезешь ко мне? Но наркодилер полезет к твоим детям. К твоим внукам, наконец. Равнодушие — именно то, что всегда удивляло меня.
И вот наконец всплыло воспоминание о девочке из соседнего квартала. Она погибла с год назад, возвращаясь с занятий по музыке, а может, рисованию или танцам. Тело нашли только через месяц, а убийцу не нашли и по сей день.
Я осторожно выспросил, как выглядела девочка и выяснил интересную закономерность: и девочка из соседнего района и Инна Старинкина были кареглазыми блондинками. Такое нечасто встретишь! Еще меня заинтересовала периодичность убийств. Раз в год? Как-то очень уж редко. А может, он путешествует по районам? На всякий случай я поговорил с нашим участковым. Обычно я этого не делаю. Хотя, вообще, от милиции не шарахаюсь.
Участковый и рассказал почти все, что мне было необходимо. Он был любителем поболтать, этот наш Федор Силантьевич. Его карьера не удалась, личная жизнь не сложилась, да и видел он изо дня в день только пьяные разборки, семейные скандалы, хамство, мелкое жульничество и воровство. Отдохновение от человеческой мерзости можно было найти только на дне бутылки. Он и находил. Мы в тот раз вместе искали.
Но я попутно обнаружил еще и другие сведения. Оперативные сводки, так это у них называется. Ах, мне бы вашу базу данных! Дальнейшие подробности меня не интересовали, потому что я понял: он здесь, рядом. Я доберусь до него.
Пришлось повертеться перед школой. И даже заглянуть внутрь. Я воспользовался тем, что Валюша, которая могла бы подпортить мне все дело, приболела. Других девочек, ее подруг, я не опасался — они вряд ли отличали меня в общей толпе скучных взрослых. Я представился тренером детской спортивной школы и попросил разрешения побывать на уроках физкультуры в младших классах. Дескать, посмотрю на малышей, может, найду перспективных. Заодно, как бы нехотя, поприсутствовал и на уроках детей постарше. Мне, как тренеру, разыскивающему потенциальных спортивных звезд, такой возраст не подходил. Хитроумность сия была нужна мне, на случай, если «тренера» вспомнят. Тогда учителя физкультуры подтвердят, что интересовался я только младшей возрастной группой. Впрочем, я был непростительно беспечен и самоуверен в тот раз. Был уверен, что никто из детей не пострадает...
Так мне и надо!
Кареглазая блондинка в возрасте от девяти до двенадцати лет выискалась только одна. Ей было одиннадцать. Маша Костенко. Чтобы зафиксировать ее данные, пришлось наврать про создание при клубе танцевальной группы и записать в нее еще с десяток девчонок другой, неинтересной, масти.
С тех пор мы с Машей стали неразлучны. Я встречал ее возле школы, прячась за тонированными стеклами своей машины и провожал на отдалении до дома. Потом ждал, когда она выйдет с красной папочкой и направится в школу Искусств. Оттуда я провожал ее с особым вниманием. Уже не на машине, а пешком. Маленький силуэт в узеньких брючках, дутой курточке и шапке с лапландским узором стала мне родным. Мой внутренний локатор находил Машу в любой толпе таких же курточек и шапочек. Знаете, наблюдать за детской жизнью удивительно приятно. Я невольно стал вспоминать себя в возрасте Маши. Своих друзей, девочку, которая мне нравилась тогда. Подумал о том, что у той девочки уже свои девочки и мальчики. И я уже не смогу узнать ее по заливистому смеху и банту на макушке...
В таком режиме и некоторой ностальгии провел пол-осени. С Любой мы немного притормозили. Я сделал вид, будто вынужден много работать, поэтому перестал появляться у нее. Женщина и не подумала обижаться. Через неделю у нее снова сломался кран, и я видел другого соседа, недавно разведённого, который принес свои тапочки к моей бывшей подруге. Это было очень кстати.
Наконец, в начале октября замелькала передо мной куртка неопределенной окраски, и я сразу стал другим. Потом я прокололся и пережил один из самых неприятных моментов в своей жизни. Маша Костенко погибла у меня на глазах.
