— Этот здоровый, как черт. Его ничем не проймешь... — и вдруг Аня бурно разрыдалась. Вика, подчинившись порыву, шагнула к ней и взяла за руку. Аня упала головой на плечо почти чужой ей женщины и, захлебываясь слезами, сказала: — Он... Угрожает Ваньку прибить, если я деньги давать не буду! И прибьет... Он, козел проклятый, на все способен! А теперь еще и наркотики!
— Убеги от него куда-нибудь, — беспомощно пыталась дать дельный совет Вика, на собственном опыте зная, что такие побеги никогда не удаются.
— Ох, да куда? Что же делать? Что?
Холодный день приближался к закату, а решение так и не пришло.
Начиналось все очень легко. В то время я жил в панельном доме спального района. Никого не искал, просто поменял место дислокации, потому что пришла пора. Понемногу стал знакомиться с соседями. Однажды вечером ко мне постучалась женщина лет сорока. Полноватая крашеная блондинка, которой понадобилась моя помощь. Ее звали Люба и у нее сломался кран на кухне. Почему-то считается, что у мужчин врожденная способность чинить краны. На генетическом уровне. Невольно приходит мысль о том, что мужчины представляются генетически измененными особями. А иначе, откуда бы взяться информации по слесарному делу в спирали ДНК?
Я пошёл смотреть на этот сломанный кран и вернулся домой только утром. Иногда можно себе такое позволить. Люба, при более близком знакомстве, оказалась для меня чудесным вариантом. Она вкусно готовила и не стремилась замуж. Это могло бы показаться странным, учитывая типологические представления о менталитете дам забальзаковского возраста, но потом я ее понял. Люба привыкла к своему образу жизни, он ее устраивал. Мужского внимания ей всегда хватало, а семейные обязанности без брачных уз не давили на психику. Со мной было тоже самое — я ей понравился, она меня привечала, но близко не допускала.
Чтобы потешить самолюбие моей новой подруги я сделал ей предложение руки и сердца по всей форме: с рестораном, с шампанским и с обручальным кольцом. Она отказала, но ей было приятно. Кольцо я уговорил ее взять себе.
У Любы была дочь — девочка лет десяти. Мы с ней даже немного подружились на почве нежной любви к тортам, которые пекла нам её мать. Ну, и я, конечно, знал, что все дети продаются за сладости и игрушки. А раз я бывал в доме, то необходимо было сделать всем приятно. Валечкино сердечко мне стоило Барби. Потом пришлось достаточно усердно заботиться о «крестнице». Понятное дело — этой вытянутой нужно где-то жить (домик для Барби), что-то носить (несколько комплектов одежки), как-то устраивать личную жизнь (Кен).
Словом, Валечка регулярно выворачивала мои карманы, но, как ни странно, это было даже приятно. Я ведь никогда ни о ком не заботился в жизни, а тут — ребенок!
На счастье Барби приходили полюбоваться Валины подружки. Мне они казались все одинаковыми, как браслетики из бисера, которые плели своими руками. Только присмотревшись я мог найти в девчонках отличия. Но, неожиданно, одна из них выделилась настолько, что спутать ее с другими стало невозможно. Девочка была изнасилована и задушена одним летним днем на заброшенной стройке по соседству с нашим районом. Я припомнил Инну Старинкину, белокурую, кареглазую и круглощекую. Она была хорошенькой и бойкой. Одна из самых любимых Валечкиных подружек.
Валечка была в шоке, Люба, помогавшая готовить поминальный стол, после похорон слегла — стало хватать сердце. Мне тоже было не по себе. Захотелось сделать Дело.
На том этапе искать убийцу было невозможно — слишком мало сведений. Чтобы раздобыть хоть какие-нибудь данные, я пошел с Любой и Валей на девять дней в семью Старинкиных. Чутье меня не обмануло. Весть о страшной смерти девочки уже разнеслась по району. Все говорили об этом, вспоминали аналогичные случаи. Увы, «аналогичные»! Но мне-то были нужны идентичные. История об изнасилованной студентке не годилась, сведения о нападениях на пожилых одиноких людей — тоже. На поминках десятилетней девчушки, помимо всего, я выслушал рассказ о драках среди подростков и комментарии на тему «совсем распоясались».
