— Я… я забыл, — неуверенно произнес он. – Я забыл про нее. – Потом, словно снова обретя равновесие, он заговорил уже другим тоном. – И что же мне теперь с вами делать? Никто не должен знать о подмене. Из Школы в курсе только Дамблдор и мадам Помфрей.
— Больше никто? – Гермиона уже тоже окончательно пришла в себя, и ее мозг занялся более важными делами, нежели переживания о произошедшем.
— Из членов Ордена об этом еще известно Люпину и Блэку – они охраняют Поттера, — он сел на ее кровать. Пару секунд спустя, Гермиона села рядом.
— Кстати, а кто же тогда изображает профессора Снейпа? – вдруг заинтересовалась Гермиона, уже чувствуя, что ответ ее порадует. И она не ошиблась.
— Люпин, — нехотя ответил Снейп.
Девушка хихикнула.
— Бедный профессор Люпин, — улыбаясь, сказала она. Северус недовольно хмыкнул.
— Столько ошибок в одном простом предложении, — едко прокомментировал он. – Во–первых, Люпин больше не профессор, во–вторых, это не он бедный. К тому же у него все равно ничего не получается.
— А я еще недоумевала, чего это профессор Снейп стал таким тихим: не орет, баллы не снимает, не кружит по классу, как летучая мышь–переросток… ой, — вдруг осеклась она и осторожно посмотрела на Снейпа–Поттера. Тот сидел, скрестив руки на груди, и смотрел на нее, насмешливо изогнув бровь. – Простите, профессор.
— Мисс Грейнджер, вы и ваши друзья уже и так сказали в моем присутствии достаточно.
Гермиона задумалась, вспоминая все, что они говорили. Хотя больше, конечно, говорили другие, она предпочитала молчаливо соглашаться, возражая лишь изредка. Постепенно ее щеки залила краска.
— Простите, профессор, — тихо повторила она. – Мы не…
— Не утруждайте себя, мисс Грейнджер, — спокойно остановил он, поднимаясь с кровати и принимаясь ходить кругами по маленькой комнате старосты. – Отношение студентов ко мне для меня не секрет.
Здесь он немного покривил душой, поскольку не знал ранее, насколько сильна ненависть студентов к нему. Очевидно, он где‑то перестарался, но какая, собственно, разница? Северусу Снейпу не нужна ничья ни любовь, ни симпатия. Он как‑то обходился без них сорок лет своей жизни, обойдется и в будущем.
— Лучше давайте решим, что мы будем делать. Логичнее всего наложить на вас Заклятие Забвения, чтобы вы не смогли меня выдать…
— Только не это! – быстро вставила Гермиона, понимая, что в таком случае она рискует снова оказаться в подобной ситуации, а этого ей хотелось меньше всего. Ей достаточно одного позора!
— С другой стороны, во–первых, это может повредить вашему мозгу, а МакГонагал мне за это спасибо не скажет, во–вторых, вы можете оказаться мне полезной, — он остановился и пронзительно взглянул на нее. У Гермионы даже во рту пересохло от этого взгляда. И опять она поразилась причудливому сочетанию Гарри и Снейпа в одном лице. – Поскольку мое пребывание в этом облике затягивается, мне нужно закончить варить Всесущное зелье и начать варить новое. Это отнимает кучу времени, а у меня и так много дел. К тому же сейчас, во время заключительной недели приготовления, зелью необходимо уделять много внимания. Думаю, вы справитесь с этим, хотя зелье несколько отличается от того, что вы варили на втором курсе.
Гермиона, до сего момента зачарованно кивавшая в такт его речи, вдруг вздрогнула.
— Что? Я никогда… — неуверенно начала она.
— Вот только не надо брать на себя еще одну ложь, — резко перебил Снейп, выделив слова «еще одну». – Еще скажите, что вы никогда не воровали ингредиенты из моего личного хранилища, никогда не поджигали мою мантию во время квидичного матча и никогда не помогали бежать преступнику, за которым охотились все дементоры Азкабана, используя хроноворот.
С каждым его словом Гермиона все больше вжимала голову в плечи. Когда он, наконец, закончил, она осторожно подняла на него глаза.
— И вы все это время обо всем знали? И ничего не сделали?
— А что я мог сделать? – он криво усмехнулся. – Я ничего не мог доказать, а Дамблдор прикрывает вас, как может.
— А чем отличается это зелье от того? – Гермиона решила уйти от опасной темы.
— Оно дольше действует: четыре часа вместо одного.
