– Тафай, – согласился Любчик и снова сплюнул кровь.
– Тогда обними меня за шею и попробуй встать.
– Да помогай же хотя бы чуть-чуть, – хрипела Мила через минуту, слыша как трещит хребет. Любчик оказался невероятно тяжелым, заставив Милу вспомнить безымянных строителей Стоунхенджа. – Теперь держись. Ноги, ноги переставляй!
– Как на «Зарнице», да? – Задышал в ухо Любчик.
А ты думал… – ответила она. – Я на «Зарницах»[36] старшей медсестрой была.
– А я не ушаствовал ни ражу, – признался Любчик и вздохнул. – Меня в шетьмом классе, понимаешь, иш пионеров потурили…
* * *
– Они, наверное, уже все дороги перекрыли? – сказала Мила. Они с Любчиком лежали в кустах. Вдалеке рокотал прибой.
– Бантиты? – уточнил Любчик. Голос был совсем слабым. Любчик не поднимал век.
– Гриша? А вас с напарником, в конце концов, хватятся?
– Не шнаю.
Запрокинув голову, Мила внимательно оглядела откосы. Наверх вело несколько едва различимых тропинок. Все они были крутыми.
– Гриша? Я тут тебя в гору не вытащу.
– Это яшно, – печально ответил Любчик.
– Знаешь что, Гриша?
– А?
– Ты тут полежи, тихонечко. А я попробую помощь привести. Хорошо?
– Хорошо, – сказал Любчик. – Штупай. И шпасибо тебе за вше.
– Ты только держись, – прошептала Мила и погладила лейтенанта по щеке.
* * *
Внутренние помещения пансионата показались Андрею давно заброшенными катакомбами. Груды строительного мусора поросли травой и какими-то лишайниками. В полутемных комнатах было сыро, пахло замшелыми камнями и общественным туалетом. Далекий прибой отдавался внутри огромной железобетонной коробки приглушенным, ритмичным гулом. Направо и налево уходил коридор. Андрей, не задумываясь, свернул направо и понесся вдоль одинаковых дверей, следующих с частотой купейных. Вскоре коридор перерос в холл, где, по задумке архитекторов, видимо, должен был располагаться единственный на этаже телевизор, в компании пары кадушек с декоративными пальмами. Затем холл опять сменился коридором, и Андрей очутился на лестничной площадке. Перескакивая через две ступени, он взбежал на второй этаж.
«В таком здании лестниц, как минимум, две, – прикинул Андрей на ходу. – Да пожарная, вероятно, в придачу». – Его расчет сводился к тому, чтобы незаметно выскользнуть из здания, как только преследователи в него ворвутся. Что предпринимать потом, Андрей, толком не знал. Сумка с бумажником, паспортом и авиабилетами осталась на заднем сидении «БМВ». Это обстоятельство не добавляло энтузиазма.
«Голимый расклад», – сокрушался пугливый внутренний голос, пока просто растерянный, но, лиха беда начало.
Андрей заглянул в коридор второго этажа, сделал пару крадущихся шагов и юркнул в первую же дверь. Окна номера выходили на горы. Что и требовалось. Он на цыпочках подобрался к проему и целиком обратился в слух.
– Стой! – выдохнул внизу Рыжий. – Он сюда рванул?
Бандиты как раз достигли главного входа и остановились на ступеньках, переводя дух. Оба сжимали в руках пистолеты.
– Сюда. – Ногай поднял голову, внимательно изучая фасад. – Я сам видел.
– Тут сколько лестниц? – спросил Рыжий. Он уверенно шел по следу.
«Сообразительная сволочь», – отметил Андрей.
– Каких лестниц? – Ногай не спускал глаз со здания. Рыжий сплюнул в кучу песка у крыльца. Видимо, ее вывалил в свое время самосвал, да так она и осталась невостребованной.
– Давай прикончим штриха, – предложил Ногай. Выщелкнул из пистолета магазин, заменил полным.
– Ты его сначала найди, – засомневался Рыжий. – Здание, блин, здоровое.
– Я найду, – пообещал Ногай.
– Ты тут покарауль пока, а я с тыльной стороны посмотрю, что и как, – сказал Рыжий. Ногай пожал плечами. Рыжий скрылся за углом. Андрей слышал, как под его удаляющимися подошвами скрипит растревоженный керамзит. Десять минут, понадобившиеся Рыжему, чтобы обогнуть здание по периметру, показались Андрею часом.
– Окна первого этажа забиты досками, – сообщил Рыжий, появляясь с противоположной стороны. – Оттуда не выберется, это точно!
– Пошли, прикончим его! – стоял на своем Ногай.
– Не гони лошадей, – возразил Рыжий. – Лене надо доложить.
– Кишки выпустим, тогда и доложишь.
