О-оковы тя-тяжкие падут, те-темницы рухнут – и с-свобода, вас п-примет радостно у входа, и б-братья[56]… – продекламировал Армеец.
– Буй вам отдадут, – закончил за него Протасов. Атасов, видя, что Бриллиант уже уселся в джип, взял Эдика под локоть:
– Какая, типа, свобода, Армеец? О чем ты болтаешь? Давай, двигай, нас люди ждут.
Мрачное настроение Атасова передалось Эдику с легкостью вируса гриппа, когда они подошли к джипу из гаража Олега Правилова, физиономии у всех троих были кислыми. Особенно вытянутая оказалась у Протасова: рандеву с Олегом Правиловым не сулило ему ничего хорошего.
– Карета, типа, подана. – Атасов распахнул переднюю дверь. Армеец двигался за ним гуськом.
– Саня? – начал Протасов. – А может я это… в натуре?
– Что это, Протасов? – холодно осведомился Атасов. – Ты же слышал, кажется, Геннадия Соломоновича, Олег Петрович ожидает нас у себя?
– Но… блин?
– Лезь в машину Протасов. Лично я не вижу ничего другого. Или, может, ты хочешь вернуться в УБЭП к своему дружку Украинскому?
– Э, нет, – решил Протасов. Как ни плох был Правилов, Украинский казался много хуже.
* * *
Джип доставил приятелей к зданию «Неограниченного кредита». В сопровождении Бриллианта они поднялись в офис Олега Правилова. В приемной троицу поджидала грудастая секретарша Инна, к которой Протасов имел обыкновение заигрывать. В былые, не такие мрачные, времена. Сухо поприветствовав Протасова и Армейца, Инна пригласила Атасова в кабинет. Атасов молча последовал приглашению.
– А, Атасов! Заходи. – Правилов, не вставая из-за стола, поднял голову. – Давай, присаживайся поближе. – Потом он заметил Бриллианта, выглянувшего из-за спины Атасова, и его лицо напряглось. Бриллиант ответил улыбкой, широкой и совершенно неискренней.
– Доставил, Олег Петрович.
– Вижу.
– Тогда, с вашего позволения, я откланяюсь?
Скупо кивнув, Правилов показал на дверь.
– Шкура, – добавил он, как только адвокат вышел. У Атасова не нашлось возражений. Он тоже считал всех адвокатов, да и вообще юристов прохиндеями, хоть, в данном случае, это, наверное, граничило с неблагодарностью. С другой стороны, ведь не из чистой воды альтруизма Бриллиант вытащил троицу из лап полковника Украинского, ссылаясь на постановление суда. Липовое, как подозревал Атасов. – «В этой стране одна липа», – добавил он про себя.
– Садись, Атасов, – холодно повторил Олег Петрович. – Времени у нас с тобой в обрез, а дел – невпроворот. Это ясно?
Атасов опустился в кресло напротив Правилова. Шеф постарел лет на десять и казался каким-то потерянным, что в исполнении Олега Петровича смотрелось особенно жутко. Деловой двубортный пиджак сидел на председателе правления «Неограниченного Кредита», как бронежилет на балерине. Под глазами синели мешки, а ежик на голове стал белым, как грудь пингвина. Во рту Правилова дымилась сигарета, груда окурков напоминала погребальный холмом, который он воздвиг для себя. Сизый дым плавал под потолком кабинета, наводя на мысли об эскадре допотопных броненосцев в кильватерном строю, пережигающей в топках десятки тонн угля.
– В общем, так, Атасов, – сказал Правилов и щелкнул пальцами. – Как ты понимаешь, Артем Павлович не стал бы вас вытаскивать из жопы, если бы вы ему не понадобились. Это ясно?
– Так точно. – Атасов кивнул.
– Я, конечно, не знаю нюансов, но… похоже, ты с приятелями вляпался по-крупному. Особенно, этот идиот Протасов. – Потушив сигарету, Правилов посмотрел в окно. Там начало вечереть. Вечер обещался быть что надо, но Атасов не мог оценить этого по достоинству. Говорят, будто бытие определяет сознание. Так вот, по мысли Атасова, с бытием обстояло скверно. С сознанием, соответственно, тоже.
– Сам бы ему башку отвернул, охламону, – продолжал Олег Петрович беззлобно, – так, насколько я понимаю, и без меня желающие найдутся. – С неохотой отвернувшись от окна, Правилов в упор посмотрел на собеседника. – В общем так, Атасов, ситуация такая. У Артема Павловича возникли проблемы, с которыми требуется разобраться. Немедленно. Есть человек, который ему – как заноза в заднице. Это ясно? Этого человека требуется убрать. Вот и все. Вы делаете свое дело, Артем закрывает ваши вопросы. Бартер, что ли, б-дь…
