- Ты помнишь богиню, которую вы звали Афиной? Он обещал мне, что...
- Не следует верить его обещаниям. Ты и сам это знаешь.
- Я хочу, чтобы она ожила, - отвечал я.
- Значит, он предложил тебе ее жизнь в обмен на покорность. - Гера гневно тряхнула головой. - Оставь свою мертвую богиню нам, Орион: она тебе не ровня.
- Можно ее оживить?
- Это не...
- Можно ли ее оживить? - вскричал я.
Глаза ее расширились от страха, гнева или от чего-то еще.
- Я не знаю. - Гера глубоко вздохнула, а потом ответила спокойно: Подобное возможно, но сопряжено с огромными трудностями. И не тебе мечтать об этом.
- А я мечтаю и не могу мечтать ни о чем другом.
- Орион, жалкий червяк... Даже если ее действительно можно оживить, она не захочет иметь с тобой ничего общего. Она богиня и настолько выше тебя, что...
- Я люблю ее, - отвечал я. - Другого преимущества перед тобой и подобными тебе у меня нет. Я умею любить. И она тоже умела, а вам неведомо, что это такое. И ты, и Золотой... да и любой другой бог. Она умела и потому любила меня. И умерла из-за этого.
- Ты безнадежен, - отрезала Гера. Сверкнув золотыми одеждами, она отвернулась и исчезла в светившейся дымке.
Я не сразу вспомнил, зачем явился сюда. Я должен найти Аримана. Того самого, которого ахейцы называли Посейдоном, сотрясателем Земли.
Закрыв глаза, я вызвал в памяти его громадный темный силуэт, тяжелое серое лицо, горящие красным огнем глаза. Я позвал его разумом, понимая, что, если он сам не сможет или не захочет явиться ко мне, мне придется искать его и найти.
Я смутно помнил заросли гигантских деревьев, в которых обитал Ариман со своим народом; лес этот остался в континууме, теперь не существовавшем. Как мне отыскать своего бывшего врага?
Темная тень опустилась на меня. Я ощутил ее даже с зажмуренными глазами. А когда открыл их, оказался в густом и мрачном лесу. Ни одного солнечного луча не проникало сквозь полог черных листьев. Серые стволы исполинских деревьев вздымались вокруг меня мраморными колоннами и исчезали в бесконечности над головой. Почву между стволами устилала ровная трава, короткая, как в английском саду.
- Что тебе здесь надо?
Из тьмы передо мной возник Ариман - крепкий, могучий, облаченный в цвета своего леса... Лишь глаза его светились красными угольками.
- Я искал тебя, - ответил я.
Он шагнул ко мне и отрывисто, с усилием прошептал:
- Почему же ты ищешь меня?
- Мне нужна твоя помощь.
Он, казалось, напоминал вулкан, готовый извергнуть потоки лавы.
- Я не буду сотрясать стены Иерихона ради тебя, Орион. Я не хочу помогать золотоволосому безумцу.
- Это не для него, - с трудом вымолвил я.
- Все равно. С меня довольно своих соплеменников и своего континуума. Я не хочу участвовать в сварах самонадеянных творцов. Меня-то никто из них не создавал, и моих людей тоже. Я ничего им не должен.
- Золотой бог обещал мне оживить Афину, если я помогу ему, - отвечал я, не обращая внимания на его слова. - Он ждет меня в великой пирамиде в Египте.
- Он ждет тебя там, чтобы уничтожить, как только перестанет в тебе нуждаться.
- Нет, - возразил я, - я сам уничтожу его - еще не знаю как.
- А как же твоя мертвая богиня? - спросил он.
Я не знал, что ему ответить.
Ариман неторопливо покачал головой:
- Орион, если тебе нужно землетрясение, устрой его сам.
Я начал спрашивать, что он хотел сказать, но лес и темный силуэт Аримана начали медленно таять. Наконец я обнаружил, что сижу в темном шатре на соломенном матрасе возле Елены, в глазах которой застыл ужас.
- Ты исчез... - прошептала она дрожа. - Исчез, а потом снова появился рядом со мной.
Я обнял ее и попытался успокоить:
- Это так...
- Это же колдовство! Магия! - Она была страшно напугана.
Притянув женщину к себе, я ответил:
- Елена, когда-то давно я говорил тебе, что служу богу. Я не лгал. Иногда я отправляюсь к богам, советуюсь с ними, прошу о помощи.
Она взглянула на меня. Даже предрассветные тени не могли скрыть страх и удивление, застывшее на ее лице.
- Ты действительно переносишься на Олимп?
- Не знаю, как называется это место, но... Я посещаю живущих там богов.
