— Загладив ими тяжкие преступления, — напомнил поэт.
— Но боги, назначив ему искупление, учли одно важное обстоятельство. Я не всегда продавал губки. Было время — изучал историю. Первую жену Геракла звали Мегерой. А почему “Мегера” на многих языках стала символом невыносимой сварливости? Произношение гласных изменчиво. Отталкиваясь от этого, я сделал вывод о возможных причинах преступлений Геракла. Почему не предположить, что герой был доведен своей сварливой супругой до исступления и не хотел, чтобы семя этой женщины жило в его поколениях. В припадке безумия, способный и на самоубийство, уничтожил он собственных детей. Нет, я не оправдываю его, но пытаюсь понять его действия, что, очевидно, и сделали боги, позволив ему искупить свою вину. Не случись этого, не совершил бы он свои тринадцать подвигов, давших ему бессмертие.
— Двенадцать, — робко поправил Званцев.
Слепец не обернулся в его сторону, вдохновенно глядя поверх голов прохожих, словно видя вездесущий в Афинах Акрополь, твердо произнеся:
— Для людей двенадцать, для богов Олимпа — тринадцать. Об этом результате моих изысканий мало кто знает. Я был и археологом и собирателем народных сказаний. А вот теперь — губки…
— Если вы позволите…, мы купим у вас по губке… я хотел сказать по две губки, — поправился Званцев.
Поэт согласно кивнул.
— Признателен вам, господа. Я подарю их вам в память о тринадцатом подвиге Геракла, — и слепец заговорил чуть нараспев, словно аэд древности, и, как бы, аккомпанируя себе на незримой кифаре. Иногда он переходил на гекзаметр древнегреческого стиха, а потом, спохватываясь, продолжал повествование по-русски.
Званцев и Лифшиц слушали его, как завороженные, но это не помешало Званцеву стенографировать рассказ слепца:
— Когда Геракл возвращался из своего последнего похода, жена его Даяна, мучимая ревностью, стараясь волшебством сохранить любовь мужа, послала ему в подарок великолепный плащ. Она пропитала его кровью кентавра Несса, пытавшегося когда-то ее похитить и сраженного стрелой Геракла. Коварный кентавр, стремясь из царства Аида отомстить Гераклу, умирая сумел внушить доверчивой женщине, чтобы она пропитать одежду Геракла его, Несса кровью, вернув якобы этим любовь мужа. На самом же деле кровь эта была отравлена ядом Лейнерской гидры, уничтоженной Гераклом вторым его подвигом. Геракл смазал тогда ее ядом свои стрелы и, сразив одной из них кентавра, отравил его кровь. И закутавшись в пропитанный этой кровью подаренный плащ, стал жертвой мстящей ему тени. В великих мучениях вернулся он домой, где его несчастная жена, узнав о своем невольном преступлении, покончила с собой. Геракл, избегая дальнейших мук, потребовал от своих соратников положить его на костер и поджечь его.
И воспылал костер на высокой горе Оэте. И взметнулось его пламя, но еще ярче засверкали молнии Зевса, призывающего к себе любимого сына. Громы прокатились по небу. На золотой колеснице промчалась через костер Афина-Паллада и, захватив Геракла, понесла его к Олимпу. Прикрыт был герой лишь шкурой убитого им когда-то в первом подвиг ливийского льва,
Нарядный же отравленный кровью лукавого кентавра, плащ продолжал гореть. И поднялся от него ядовитый столб черного дыма ненависти и коварства, преградив путь золотой колеснице. То богиня Гера, преследуя героя всю его жизнь за то, что был он зачат Зевсом с земной женщиной, ставила перед Гераклом преграду на пути к вершине светлого Олимпа.
Герой, очистивший Землю от чудовищ и зла, заслужил обещанное ему бессмертие. Но Зевс забыл сказать, где продолжит он жизнь, на светлом Олимпе: с богами или в скорбном царстве Аида, служа там мрачному брату Зевса среди стонов и мучений теней усопших.
И настояла Гера устроить Гераклу последнее испытание, чтоб совершил он еще один подвиг — сразился в божественной игре с самим Тартаром, вызванным для этого из бездны тьмы.
Там за медными вратами содержал он неугодных Зевсу титанов, похищая из царства Аида тени прославленных мудрецов. Он обучал их божественной игре, а потом, победив их в ней, будучи искусным игроком, всячески издевался над ними, ввергая в конце концов в бездну мрака, где держал чудовище Тифона и адских многоголовых псов.
