“И уже сегодня в настольный теннис играет?” — удивился я.
“Это не игра, а лечебная процедура”, — строго ответил профессор.
“Ну конечно!” — согласился я, вспомнив колхозного коня.
“Вчера уехал от меня иностранец”.
“Посетитель? Врач?”
“Нет. Знаменитый путешественник, спутник Тура Хейердала на плоту “Кон-тики”. Перед запланированным альпийским походом ногу сломал и примчался сюда, чтобы успеть к восхождению. Даже не успели аппарат снять. Взялся сам это сделать во время подъема”.
Я только головой покачал.
При выходе из холла нам встретился плечистый загорелый мужчина с кубком в руке:
“Это вам, профессор, от самого народного академика Терентия Мальцева”.
“Так я ж Терентия Семеновича не лечил!” — запротестовал Илизаров.
“Зато соревнующегося тракториста в строй ввели. Помните, как я убивался, что в Мальцевском полевом соревновании участвовать не смогу. Вот вы на поломанную ногу свою петрушку приладили. И я педалями орудовал не хуже здорового. Первым в поле оказался. Вот кубком наградили. А он ваш по праву. Прошу принять. Не обижайте”.
“Ладно, ладно, первый тракторист. Поставим в моем кабинете как достижение института. А тебе аппарат пора снимать. Иди в перевязочную. Я подойду посмотрю, как ты педали выжимаешь?”
Благодарный тракторист передал кубок профессору и направился к знакомой процедурной. Илизаров, смотря ему вслед, заметил:
“Сколько в шахматы играю, а спортивной награды не заработал. А тут на тебе — кубок, да еще какой красивый!”
“А я вам, Гаврила Абрамович, шахматную награду привез”.
“Так где ж она? У меня вторая рука свободна”.
“Доска нужна”.
“Пошли. У меня в кабинете найдется. Рядом с кубком вашу поставим”.
По дороге в профессорскую нам встретился высокий улыбающийся парень с ракеткой в руке.
“Три недели назад он был мне по плечо, коротконогий. Теперь на полголовы выше меня. К баскетболу готовится. В команду из-за роста не брали. Вот мы и удлинили ему ноги, чтоб кубки зарабатывал”.
“То есть, как это удлинили?” — поразился я.
“Переломили ему под прессом аккуратненько обе ноги и закрепили кости нашими аппаратами, чтобы срастались, только врачи каждый день винты чуть поворачивали, кости раздвигали. Увеличивали в месте искусственного перелома пространство. А оно заполнялось новым костным образованием. И ноги у парня удлинялись”.
— Прямо сказка про доброго волшебника, — восхитился Костя. — Чем наградил-то его?
— У меня не было ни золотого кубка, ни художественного комплекта шахмат, ни подарочного издания редкой книги Капабланки или Ботвинника. Я мог преподнести Илизарову только собственную шахматную мысль в виде посвященного ему этюда-миниатюры.
Он с благодарностью принял подношение, всматривался в позицию, не переворачивая листок и не заглядывая в решение.
Званцев подошел к столику, где они с Костей играли в шахматы, расставил фигуры.
И продолжил рассказ:
“Вы уж разрешите, сам попробую решить, — говорил он мне. — У Леонида Куббеля в его книге все двести пятьдесят этюдов решил и всякий раз радовался. А играть стал на порядок выше. Вас сестра проводит в ваш номер в приинститутской гостинице для приезжих пациентов и сопровождающих. Вы уж извините, отель немногозвездный, для терпеливых очередников”.
Он вызвал сестру, достал из стола шахматную доску, расставил фигуры, а подаренный листок спрятал в ящик:
“Освобожусь — займусь. А попозднее к вам загляну. Сам я больше четырех часов в сутки сну не отдаю. “Когда ж не сплю, то спящих не люблю”, — шутливо пропел он измененные слова монаха-забулдыги из оперы “Борис Годунов”.
“Буду вас ждать, Гаврила Абрамович”, — пообещал я.
Провожала меня в соседнее зданьице миловидная сестра, рассказывая мне как много народу тянутся отовсюду к Гавриле Абрамовичу и какой он душевный человек.
“Никому не откажет. И все новые способы помочь людям выдумывает. А руки у него золотые. Люди подолгу здесь живут, исцеления ждут”.
Заполночь профессор все-таки явился в мой по-спартански обставленный номер и сразу расставил фигуры, принеся комплект шахмат с собой:
“Ну, удружили подарком. Семь потов спустил. Легче три операции сделать, а все-таки решил. Здорово! Две грозные проходные на разных флангах вместе с черным конем против отставшего короля со слоном ничего сделать не могут! — и он стал с нескрываемым удовольствием показывать варианты
