– Вроде звучит весело, – осторожно сказала я.
Лордл Перегрин закрыл улыбающиеся глаза.
– Так и есть, – удовлетворенно произнес он. – Будь у меня в карманах побольше денег, я бы жил как в раю. А если мне не придется возвращаться в сентябре в университет, я и так буду в раю.
Он вытянулся и задремал, а я, приподнявшись на локте, следила за его лицом. Над нашими головами вздыхали деревья, тихо журчала река. Мы лежали так тихо, что чуть выше по течению выбрался из укрытия зимородок и пролетел мимо нас толстенькой короткой бирюзовой стрелкой. Потом лорд Перегрин пошевелился, сел и зевнул.
– Ну что, пойдем, познакомлю тебя с мамой, – сказал он.
Он встал, протянул мне руку и помог мне подняться. Я нехотя пошла и отвязала Море.
– Я лучше вернусь домой и переоденусь в амазонку, – сказала я. – Да и мистеру Фортескью надо сказать, где я.
Лорд Перегрин рассмеялся.
– Не смей! – сказал он. – Она так рада, что поймала тебя прежде, чем тебя кто-нибудь отговорил. Они с мистером Фортескью уже многие годы на ножах. Ей не нравится, как он управляет Эйром, ей кажется, что он задирает оплату, а цены на зерно сбивает. Ты ей и так понравишься, а если это огорчит мистера Фортескью – тем лучше!
Я вывела Море из леса, а лорд Перегрин шел следом, размахивая корзиной.
– Она его правда не любит, лорд Перегрин? – спросила я.
У меня в голове зародилась кое-какая мысль. Если леди Хейверинг разбирается в вопросах зарплат и цен на зерно, то она может оказаться именно тем, кто мне нужен: человеком со стороны, который расскажет мне о том, что происходит на моей земле.
– Зови меня Перри, – небрежно сказал он. – У них поначалу были добрые отношения, она обращалась к нему, желая купить поместье Широкого Дола. Тогда был жив папа и деньги у нас водились, мы бы его, конечно, отдали в залог и сдали. Может быть, построили бы несколько домов на пахотных землях или посадили больше пшеницы. Твой мистер Фортескью прочел им лекцию о бездумной погоне за прибылью и наотрез отказался продавать. Им, разумеется, это не слишком понравилось. Но потом, когда все поместье отошло этой республике левеллеров, и мама, и папа сочли, что мистер Фортескью просто из ума выжил! Уж не говоря о том, что он твоими деньгами блинчики по воде пускает!
– Она с ним когда-нибудь об этом спорила? – спросила я.
– Еще как! И он сказал ей, – глаза Перри сверкнули, – сказал, что есть вещи, поважнее высокого процента по вложениям! Поважнее быстрого возврата капитала!
Он рассмеялся, весело и невинно.
– К тому времени папа уже умер, а мама говаривала, что нет ничего важнее денег. Особенно когда их не хватает!
Я молча кивнула. Ее милость нравилась мне все больше и больше.
– Вашим поместьем управляет она или ты? – спросила я.
Лорд Перегрин посмотрел на меня так, словно я предположила невозможное.
– Ну, я пока не могу, – сказал он. – Пока я в университете. Все делает мама, с помощью бейлифа. Когда я женюсь и возьму все в свои руки, тогда, наверное, управлять буду я. Или оставлю бейлифа, и он все будет делать.
– Так сейчас управляет она? – уточнила я.
– Да, – сказал он. – Пока я не женюсь или не достигну совершеннолетия.
Он прервался и задумчиво посмотрел на деревья.
– Чудовищно долго ждать, – пожаловался он. – Мне всего семнадцать, и денег мне вечно не хватает. У меня долг будет в тысячу раз больше, чем стоит это все, пока я начну получать полный доход.
Дорожка, по которой мы шли, вывела нас к торцу дома, и лорд Перегрин провел меня вокруг сада за высокой оградой.
– Регулярный сад, – сказал он, кивнув в одну сторону. – Огород, – сообщил он, когда светлый сероватый камень сменился красным кирпичом.
Лорд Перегрин открыл калитку, ведущую на мощеный конюшенный двор, и показал мне денник, где я могла оставить Море. Я вошла, сняла с коня седло и уздечку. Лорд Перегрин смотрел на меня поверх двери, не предлагая помочь.
– Почему ты так одета? – спросил он, словно это ему только что пришло в голову.
Я взглянула на него.
Солнце, освещавшее его сзади, играло на его светлых волосах, так что вокруг его совершенного лица стояло сияние. Мир балаганов, кочевья, шума и тягот был невообразимо далеко.
