Мы ехали молча, я смотрела на лес по одну сторону дороги и ухоженные поля – по другую.
– Это вдовий дом, – заметил Уилл. – Ваша семья тут жила, пока перестраивали Холл. Тут выросла ваша мама.
Я кивнула и взглянула на дом.
Он был пуст, но надежно защищен. Двустворчатая входная дверь плотно закрыта, окна заслоняли ставни. В саду перед домом было чисто, под окнами густо цвели золотистые крокусы.
– Здесь сейчас никто не живет? – спросила я.
– Нет, – ответил Уилл, печально улыбнувшись. – То, как ведутся дела в поместье, не привлекает господ. Мы уже давно не можем найти жильца.
Я кивнула. Я пока не понимала, о чем он, но не готова была расспрашивать во время этой поездки. Я хотела просто понять, каковы здешние края и люди. Увидеть, что наяву представляет собой место, которое мне так долго снилось.
– Хорошее это поместье, – нерешительно произнес Уилл. – Пользу приносит.
Я искоса на него взглянула. Он смотрел между ушами лошади на каменистую дорогу.
– Меня не так растили, – откровенно призналась я. – Я ничего об этом не знаю.
– Еще не поздно учиться, – ласково ответил он.
Думаю, он вспомнил, как я кричала Джеймсу Фортескью, что слишком поздно попала в Широкий Дол.
– Будь вы сыном и наследником Лейси, вы бы как раз вернулись из школы, как раз было бы пора учиться обращаться с землей, – сказал он.
– Если бы я из школы вернулась, если б у меня было детство, как у господ, я бы умела читать и писать, – ответила я.
– Я не о таких школах! – улыбнулся Уилл. – В настоящих школах для господ мальчиков учат быть невежественными, как крестьяне!
Он коротко улыбнулся мне, когда мы повернули на изгибе дорожки. Перед нами появился маленький домик привратника и огромные, вечно открытые кованые ворота, между прутьями которых заплелись белые вьюнки. Уилл кивнул, указывая налево.
– Тут у нас будет кое-что, с чем мы раньше не работали, – сказал он. – Клубника. Сейчас боронуем, чтобы земля стала мягкой и славной. Потом будем сажать. Думаю, продавать повезем в Чичестер. Там растет спрос на ягоды. Клубника из Широкого Дола может стать знаменитой.
Я глянула через изгородь. Два тяжеловоза-великана тянули борону, а рядом с ними шел парнишка, выкрикивавший команды. Земля сочно выворачивалась под зубьями.
– Мы посадили ее, когда землю отдали людям, – сказал Уилл. – Она требует тщательного ухода. Прополка, а главное, сбор и погрузка. Обычный наемный работник погубит больше, чем заработает. Но когда люди знают, что работают на себя, они гордятся своим трудом, они стараются.
Я кивнула. Я пыталась привыкнуть ко всем этим странностям. Гадала – не сон ли это. Я могла проснуться в любое мгновение и оказаться под крышей качающегося фургона, в своем горьком и трудном детстве; оглянуться и увидеть ее…
Я потрясла головой, чтобы мысли прояснились, и увидела, что Уилл остановил лошадь в конце дороги. Дверь домика отворилась, и по дорожке в саду к нам подошла женщина с младенцем на руках. Дойдя до калитки, она присела передо мной в книксене.
– Добрый день, мисс Сара, – сказала она.
Сперва я не улыбнулась. Не ответила. Она назвала меня мисс Сара. Мисс. Не единственной приставкой к моему имени, которую я когда-либо слышала – Мамзель Меридон, Танцовщица на Лошади – а мисс Сара. Словно я родилась и выросла госпожой. Словно для нее было в порядке вещей так меня называть, а для меня – отзываться на это имя.
Я неловко ей кивнула.
– Это миссис Ходжет, – сказал Уилл Тайяк. – Женщина из Мидхерста, вышедшая замуж за привратника. Ходжеты всегда охраняли эти ворота.
Я снова кивнула.
– Добрый день, – сказала я.
Я обнаружила, что могу улыбнуться своей балаганной улыбкой и приклеила ее к лицу. Потом Уилл тронул лошадь, и Море пошел с ней рядом, а мы повернули по дороге в сторону деревни.
– Ваша деревня, – немного шутливо произнес Уилл. – В прежние времена, когда здешними краями правили Беатрис и сквайр Гарри, им принадлежали все дома в деревне, и даже церковь и дом священника.
Он помолчал.
– Наверное, они вам и сейчас принадлежат, – с удивлением сказал он. – У нас так давно не было сквайра, что мы забыли, как оно бывает. Но это, как бы то ни было, ваша деревня. Жители много лет не платили аренду. С тех пор, как убили сквайра Ричарда, вашего отца. Мистер Фортескью списал всю аренду и выплаты, чтобы запустить это предприятие с совместным владением землей. То, что он забирает на поместье Лейси, – это ваша доля в прибыли. Моя семья тут поселилась задолго до того, как вместе с Завоевателем пришли Ле Сеи и в бою отняли эту землю у нас.
