Я вздохнула, открыла створки туалетного столика, надеясь найти соль или пену для ванны. Увы.
Я вздрогнула от отрывистого стука в дверь.
— Меридиан? Это тетушка.
Я открыла дверь.
— Можно я приму ванну здесь?
— Конечно. Я тоже часами отмокала в ванной. Это как мини-отпуск, почти такой же замечательный, как и горячие источники дальше по шоссе.
Она улыбнулась и протянула мне корзину наполненную бутылочками.
— Соль для ванны, пена и Бог знает что еще. Пользуйся всем, чем пожелаешь.
Я почувствовала себя виноватой.
— Я тебе понадоблюсь для чего-нибудь?
Она улыбнулась.
— Нет, наслаждайся.
— Хорошо.
Она закрыла дверь.
Я дернула ее, открывая.
— Тетушка, а куда пошел Тенс?
Она остановилась, но не обернулась.
— Он выполняет мое поручение.
Она исчезла за углом.
— Пешком? — спросила я у пустого коридора? Пожала плечами. Очевидно, мне не нужно было этого знать. Это меня беспокоило. Я должна была учиться и доверять, и делать то, что говорят, и все же мне не открывали правду полностью. Я либо часть всего этого, либо нет.
Скоро ванную наполнили разные запахи. Я сняла пижаму и погрузила сначала палец, потом ступню, потом ногу, и в конце концов вся погрузилась в воду до подбородка. Пузырьки щекотали мне нос, будто бабочки.
Я провела руками по телу, пытаясь представить себе ощущения от быстрых, беззаботных ласк. Сэм был единственным членом семьи, кто когда либо дотрагивался до меня без раздумий. Из под моих век потекли слезы. Что Сэмми думает? Что ему сказали? Что его сестра просто исчезла? Считает ли он, что я его больше не люблю? Где они сейчас?
Я взяла верхний журнал из топки. Я бы тащила и двадцать фунтов журналов через всю страну, но я знала, мама решила, что собрала то, чего мне больше всего хотелось. Она всегда считала, что я хочу стать журналистом или редактором журнала. Она никогда не осознавала, что на этих страницах я видела нормальный материальный мир. Не было значения, сколько я читала, но изменчивый мир других людей никогда не напоминал мой собственный. С ними не случалось такое счастливое Рождество с мертвым оленем под елкой, или похороны любимой собаки под снегом и новогодними огнями.
У меня никогда не было друга. После того, когда я совершила ошибку, рассказав Джиллиан правду о том, как ее хомячок сдох, пока я с ним играла. Я рассказала ей, что вокруг меня все умирают. Она, должно быть, передала это своей маме, так как в скором времени Джиллиан была постоянно занята. В конце концов она сообщила мне, что не хочет, чтобы я и ее убила.
Один за другим я швыряла журналы к стене. Ни один из них не принес ожидаемого облегчения. Я прикрыла глаза, и перед ними тут же появился образ Тенса. Я вспомнила свои ощущения, когда он нес меня на руках. Он был надежным и опасным одновременно. Я хотела доверить ему все свои строжайшие тайны, но в то же время хотела убежать подальше как можно быстрее. Мои губы горели, когда я представила, каким может оказаться его поцелуй. Я бы отдала все на свете, чтобы он относился ко мне с такими же теплом и любовью, с какими он относился к Кустос.
Интересно, а он думал, каким будет мой поцелуй? Он когда-нибудь замечал во мне кого-то помимо тетушкиной больной надоедливой племянницы? Приближающаяся смерть тетушки маячила передо мной.
В расстройстве, я опустила голову под воду, задерживая дыхание.
И так и сидела.
Я продолжала сидеть под водой, пока могла. Тогда я вынырнула, со свистом втягивая воздух в горящие легкие.
Я вдруг почувствовала себя в ванной, как будто в гробу. Я взяла кусок мыла и бритву и в первый раз за несколько недель побрила ноги. Потом растерла кожу полотенцем, пока она не стала красной и чувствительной. Я вылила полную ладонь шампуня на волосы. Мои длиннющие прекрасные волосы, которые мама отказывалась подстригать, требовали много времени, чтобы их помыть, и еще больше, чтобы высушить. Рыжий цвет постепенно выцветал, превращаясь в естественный русый. Я вытащила пробку из ванной, чтобы прополоскать их в чистой воде.
Я будто целый год смывала шампунь с волос. Внезапно, мои глаза широко раскрылись. У меня появилась идея. Мне нужны ножницы. Острые ножницы.
