Повинуясь сильным рукам Шокира, вертолёт лёг в крутой вираж по направлению удаляющихся всадников.
— Снижаемся!
Пот, выступивший от напряжения, застилал Нур Ахмату глаза. В стремительном встречном движении деревьев, тропинок вдруг мелькнул чёрный конь с красной попоной и сутулая спина в полосатом чапане.[11] Сайфуддин-хан!
— Почему молчишь, Нур Ахмат? — Пилот Шокир отжимал штурвал на себя.
— Коня узнал, его узнал! Вон он, вон! — закричал в ухо Шокиру мальчик.
Вертолёт вдруг устремился вниз. Ноги Нур Ахмата оторвались от дрожащего пола.
— Держись крепче! Сейчас проверим. — Шокир не успел договорить. Снизу, от всадников, потянулись светящиеся пунктиры. Душманы стреляли по вертолёту.
Шокир направил машину носом к земле. Мощный стук пулемёта ответил бандитам.
— Это вам вместо плова, который был обещан в Пакистане! — прищурился пилот. — Это за сестру, за пацанов, убитых вместе с нёй в школе!
Вертолёт вздрогнул. К душманам, мечущимся под свинцом пулемёта, со страшным шипением понеслись реактивные снаряды.
Нур Ахмат увидел, как из бурого облака вырвался всадник на чёрном коне и метнулся к ущелью.
— Уйдёт, уйдёт! — До хруста в пальцах сжал он плечо пилота. — Это же Сайфуддин-хан!
— Прекратить панику! — Шокир с силой дёрнул плечом. — Кричишь, как зазывала на базаре… Не уйдёт!
Вертолёт резко развернулся, словно набираясь сил, на мгновение завис, качнулся, и снова — стремительное падение, шипение снарядов. В том месте, где был душманский главарь, оседало пыльное облако. Потревоженные на крутом склоне валуны, тяжело переваливаясь, трамбовали и уминали тропу.
По радио Шокир кому-то передал, где обнаружена банда, предупредил, что там есть пленные мирные жители.
— Сообщаю, — говорил он, — что при обстреле с вертолёта убит Сайфуддин-хан. А ты, крикун, — пилот повернулся к Нур Ахмату, — можешь перевязывать чалму.
В пепельном клубящемся облаке мальчик увидел рваную голубую дыру. Вертолёт, повинуясь рукам Шокира, мягко скользнул в неё. От столкновения с облаком или от внезапной темноты и сырости вертолёт словно поёжился.
Пилот Шокир встал:
— Хочешь в моём кресле посидеть? А? Давай! Курс — на Кабул.
В иллюминаторе величаво плыла снежная вершина Гиндукуша. Из-за неё на город лились яркие солнечные струи.
— Наш вертолёт, — басил Шокир, — прибывает в столицу Демократической Республики Афганистан.
Уже были видны плоские крыши хазарейских домов, свечи пирамидальных тополей. Шокир плавно вёл машину к земле:
— Завтра весь город выйдет на улицы. А сейчас поедем ко мне. Будем есть горячую фасоль с кукурузными лепёшками, пить зелёный чай с жасмином. И спать!
