Гримуаруса, но и послужило основой его стойкого неверия к современным поветриям в магии — там, где не преуспел даже Персиваль Точный, другим алхимикам вообще делать было нечего.
Но рыцаря вовсе не радовала мысль о том, чтобы бросить так неожиданно доставшийся им трофей.
— Тем не менее, вот эта их конструкция оказалась вполне жизнеспособной, — возразил он алхимику.
— Фонтан повернуть и сверлом украсить — не велика заслуга, — поддержал друга
Веспасиан Чудный. — А насос-то все одно на двух контр-заклинаниях работает.
Внезапно спор, не успев начаться, был прерван заливистым смехом Мириам. Не принимавшая участия в дискуссии, она буквально ползала по полу, читая ей одной понятные знаки, и обнаружила нечто, весьма ее позабавившее.
— О, вы только посмотрите на это! — довольно воскликнула она.
Все с интересом посмотрели на пыльный каменный пол, ничего не увидели, и, с уже чуть меньшим интересом, посмотрели на Мириам.
— Этих олухов грабанули ташасы! — с довольной кошачьей ухмылкой пояснила знаменитая грабительница. — Вот прямо на этом месте. О, какая прелесть! Это надо же было так глупо проколоться!
Она бы еще долго злорадствовала, если бы Гримуарус, переваривший новую информацию, не сделал из нее грустные выводы:
— А эти… ограбленные… наверное, погнались за ташасами.
— Скорее всего, — кивнула Мириам.
— И, значит, их следы уже не ведут на поверхность.
Мириам наморщила носик.
— О, да не расстраивайся ты из-за ерунды. Не найдем этих паршивцев, найдем ташасов. Вот уж кто точно тут все ходы-выходы знает.
— Но согласятся ли ташасы поделиться с нами своим знанием? — усомнился Гримуарус.
— А куда они денутся? — оптимистично заявил Клопациус и грозно взмахнул мечом.
Длинный клинок прошкрябал по каменному потолку. Что-то тихо хрустнуло.
— О, спокойно, неукротимый ты наш, — с усмешкой промолвила Мириам. — Я знаю ташасов, и мы с ними чудненько поладим.
— Твои контакты с этими асоциальными элементами меня ничуть не удивляют, — недовольно заметил Клопациус. — И я не удивлюсь, если вдруг проявится аморальный контекст этих контактов.
— О, полегче, — сказала Мириам уже не так благодушно.
— Друзья мои… — попытался встрять Веспасиан.
— Должен напомнить вам, — весьма решительно прервал его Клопациус. — Что я не только лицо официальное, но и нахожусь при исполнении служебных обязанностей!
И он снова грозно потряс мечом. Острие клинка угодило в трещину на потолке. С
тихим шелестом посыпался песок. Потолок тихо ухнул, как больной зверь, и начал оседать.
— Берегись!
Своды пещеры, не выдержавшие должностной пылкости рыцаря Клопациуса
Неустрашимого, рухнули. Грохот обвала потряс подземелье, и в нем, как в болоте, потонуло негромкое "бух", сопровождавшее гибель творения кибернетиков.
Гигантский валун смачно плюхнулся на трофей сверху — только брызги в разные стороны полетели.
Когда камни перестали падать, в основном, потому, что падать уже стало некуда, наступившую тишину прорезал неестественно громкий голос Веспасиана:
— Надеюсь, все живы?
— Разве это жизнь? — пробурчал в ответ Гримуарус.
Ни одного светящегося шара не осталось, и наступившая темнота его совсем не радовала.
— Жизнь — это безумный забег из ниоткуда в никуда, — философски гукнул филин откуда-то сверху. — И я рад видеть, что вы еще не отбегались.
— Как ты видишь в этом мраке? — удивленно спросил рыцарь. — Я могу ориентироваться только на ощупь.
— О, я заметила, — холодновато откликнулась Мириам. — Если ты еще не догадался, это моя грудь.
— Прости, — виновато пробормотал рыцарь. — Здесь так темно.
— О, вы и в темноте неплохо ориентируетесь, господин рыцарь, — насмешливо заметила Мириам.
— Ему подсказывает путь инстинкт, — ехидно гукнул филин.
— А вот инстинкты попрошу не распускать. Я — девушка порядочная.
— Что не мешает тебе регулярно совершать противоправные действия, — укоризненно заметил Клопациус.
Если он думал этим смутить знаменитую грабительницу, то лишь зря сотряс воздух.
— О, мы, девушки, такие противоречивые существа… И спасибо тебе за своевременный толчок. Было бы так обидно погибнуть под обычным обвалом.
— Ну, я… это… Ну, в конце концов это мой долг… Ведь я же обязан доставить тебя в тюрьму целой и невредимой.
