— Он уехал в больницу около восьми.
— А когда вернулся?
— Примерно минут пятнадцать двенадцатого. Незадолго до ухода свояченицы.
— Профессор часто уходит в больницу по вечерам?
— Довольно редко, только в особых случаях.
— Сейчас он дома?
— Нет. Он почти никогда не приезжает до обеда. И хотя в квартире имеется хорошо оборудованный кабинет, больных на дому он никогда не принимает. Кроме редких случаев.
— Я поднимусь и поговорю с его женой.
Консьержка не остановила его, когда он поднялся и направился к стулу, на котором лежало его пальто. Он уже хотел открыть дверь, как она произнесла еле слышным голосом:
— Мосье Мегрэ!
Он ожидал именно этого и повернулся в ее сторону с легкой улыбкой. Консьержка явно искала слов и смотрела на него с почти умоляющим выражением лица. Комиссар решился:
— Это он?
Она не поняла его.
— Не хотите же вы сказать, что подозреваете профессора в…
— Вовсе нет, у меня и в голове подобного не было. Но я уверен, что Луизу Филон в этот дом устроил профессор Гуэн.
Она словно с сожалением кивнула головой в знак согласия.
— Почему вы мне сразу не сказали об этом?
— Вы меня об этом не спрашивали.
— Я спрашивал: знаете ли вы человека, который..
— Нет, вы меня спросили, видела ли я кого-либо, поднимающегося наверх…
— Профессор просил вас молчать?
— Нет. Ему это все равно.
— Откуда вам это известно?
— Знаю. Он этого не скрывает.
— Тогда почему вы мне не сказали сразу…
— Сама не знаю. Просто подумала, что не стоит его без особых причин вмешивать в это дело. Он спас жизнь моему сыну, сделав бесплатно очень сложную операцию, и потом два года наблюдал за ним.
— Где сейчас ваш сын?
— Служит в армии. Во Вьетнаме.
— Мадам Гуэн знает об этом?
— Да. Но она не ревнует. Привыкла.
— Значит, весь дом знает, что Лулу была любовницей профессора?
— Если кто-то и не знает, то просто не хочет знать. В этом доме жильцы мало интересуются своими соседями… Профессор часто спускался на третий этаж в пижаме и халате.
— Что за человек профессор?
— Вы его не знаете?
Консьержка разочарованно посмотрела на Мегрэ. Комиссар часто видел фото Гуэна в газетах, но ему не доводилось встречаться с ним лично.
— Ему лет шестьдесят, да?
— Шестьдесят два. Но он выглядит моложе. Впрочем, для таких мужчин, как он, возраст не имеет особого значения.
Мегрэ постарался вспомнить лицо знаменитого хирурга. Большая голова, крупный нос, грубый подбородок. О прожитой жизни свидетельствовали складки на щеках и мешки под глазами. И было забавно слушать консьержку, которая говорила о профессоре с энтузиазмом молоденькой студентки, рассказывающей о своем преподавателе.
— Вы не знаете, виделся ли он вчера с ней, прежде чем уйти вечером в больницу?
— Я уже говорила вам, что он был дома до восьми часов. Молодой человек приходил позже.
— А после возвращения из больницы?
Консьержка колебалась, явно подыскивая подходящий ответ.
— Конечно, нет.
— Откуда такая уверенность?
— Его свояченица спустилась через несколько минут после его прихода.
— Вы думаете, что он с ней виделся?
— Думаю, что она ожидала его, чтобы уйти.
— Вы так защищаете профессора…
— Я только говорю правду.
— Ну, поскольку мадам Гуэн обо всем знает, не мешает зайти к ней и поговорить.
— Считаете, что это удобно?
— Нет, пожалуй, вы правы.
Однако он направился в сторону двери.
— Куда вы?
— Наверх. Я оставлю дверь квартиры Луизы Филон открытой и, когда профессор будет возвращаться домой, попрошу его для беседы.
— Ну, если вам это так важно…
Эта женщина была все же чем-то симпатична комиссару, несмотря на ее стремление выгородить профессора. И когда дверь закрылась за Мегрэ, он повернулся, чтобы через окно еще раз посмотреть на консьержку. Она встала со стула, но, увидев комиссара, на минуту застыла на месте, а затем решительно направилась на кухню, словно ее ждала там какая-то срочная работа. Но Мегрэ был убежден, что она торопилась не на кухню, а к телефону, стоявшему на столике у окна, а он своим взглядом спугнул ее.
