— На следующий день я снова искал тебя, и снова не нашел. Тогда я переплыл на большую льдину и пошел по ней…
— Но ведь я вернулась за тобой! — воскликнула Каллик. — Я звала тебя, искала, но так и не нашла…
Таккик печально посмотрел на свои перепачканные лапы.
— Там было столько льдин, столько воды… Я не чувствовал запаха земли, поэтому просто шел наугад, а потом вдруг очутился на суше. Все это время я ничего не ел и умирал с голоду. Потом я увидел, как какая-то медведица поймала рыбу для своих медвежат, и когда они отвернулись, стащил одну рыбку.
— А траву ты есть пробовал? — спросила Каллик. — Я ела, но это такая гадость!
— Траву? — презрительно фыркнул Таккик. — Еще чего не хватало, это еда не для медведей! Хотя ягоды я ел, — признался он. — Они еще ничего, бывают вкусные. Я старался идти за большими медведями и делать то, что они делают. Если быть осторожным, то медведи рано или поздно приведут тебя к какой-нибудь еде.
— А я боялась приближаться к чужим медведям, — поежилась Каллик. — Помнишь, мама говорила, что в голодную пору большие медведи могут съесть медвежонка?
— Ну, меня-то не съели! — хвастливо воскликнул Таккик. — Я обычно крался за ними тайком, стараясь, чтобы они даже запаха моего не учуяли. А иногда, когда большие медведи дрались из-за дичи, я выбегал и воровал ее!
— А я по пути повстречала медведя по имени Пурнак, и он показал мне берег моря, где медведи ждут прихода льда…
— Я тоже был там! — перебил ее Таккик. — Я искал тебя, но не нашел.
— Я тоже тебя искала, — вздохнула Каллик. Подумать только, она была совсем рядом с братом и даже не догадывалась об этом! Неужели духи нарочно вели их к берегам Медвежьего озера, не давая встретиться раньше? — Там было столько медведей! Ты видел старого медведя со сломанными когтями?
— Еще бы, дурака видать издалека, — фыркнул Таккик. — Стоял и звал духов — так они его и послушались!
Острый коготь вонзился в сердце Каллик. Ей было жалко старого медведя и неприятно, что Таккик с таким презрением говорит о нем.
— Я видела, как он напал на огнезверя, — тихо сказала она. — Это был храбрый поступок.
Таккик поскреб задней лапой за ухом.
— Храбрый, конечно, да только глупый. Говорю же, этот старик совсем выжил из ума. Готов спорить на целого тюленя, что мягколапые ни за что не приблизились бы к медведям, если бы не были уверены в своей безопасности!
— Наверное, — нехотя согласилась Каллик. — И все-таки это было так странно — полный огнезверь мягколапых, и все смотрят на нас.
— Ага, точно. Между прочим, огнезвери тоже глупые. Совсем не умеют прятаться и маскировать свои следы. Однажды мы пошли по следу одного огнезверя, и он привел нас прямо в берлогу своих мягколапых!
— Мы? — переспросила Каллик.
— Салик и остальные мои друзья, — ответил Таккик и обернулся к своим дружкам, продолжавшим кататься в грязи. — Салик отличный медведь. Он умный и сильный, хорошо быть его другом. Уж он-то никогда не позволит нам голодать!
«Даже если для этого придется воровать у других медведей?»
— Я однажды тоже зашла в берлогу мягколапых, — начала Каллик, чтобы сменить тему. — И вот там…
Она хотела рассказать Таккику про мягколапых с огненными палками, и о том, как они пытались отнести их с Нанук на лед. Интересно, поверит ли он, когда услышит, что она летела в небе под брюхом у металлической птицы? Ах, сколько же всего ей нужно ему рассказать! Каллик хотела поскорее поведать Таккику обо всех своих приключениях, чтобы он знал, как тяжело и страшно ей было, и как она сумела выжить и добраться сюда. «Только про песца я ему не стану рассказывать. Если он считает, что можно воровать у других медведей, то никогда не поймет моей дружбы с песцом».
Но тут со стороны лужи раздался ленивый голос Салика:
— Эй, Таккик, ты идешь? Или ты собрался целый день торчать тут?
Таккик мгновенно вскочил с земли.
— Бегу!
— Нет, не уходи! — взмолилась Каллик. — Таккик, останься! Вспомни, как хорошо нам было на льду, как мы играли, как помогали друг другу. Помнишь, как Ниса учила нас плавать, и ты пообещал, что будешь всегда защищать меня в море?
Таккик долго молча смотрел на нее, а потом медленно покачал головой.
