Валери выглядела откровенно недоумевающей. Она просто не понимала моих претензий.
— Мне приятны твои слова… Только… До тебя женщины почти не делали мне комплиментов. У нас принято, что это мужчины рассыпаются во всяких приятных политесах, а девочки только слушают и упиваются мужским вниманием. У них самих делать комплименты обычно не получается, да они и не пытаются…
— У нас? — вздёрнула бровки валькирия. — Ты точно ничего не путаешь?
— Ты ведь всё правильно поняла, кошка, — тихо ответил ей на этот укол. — Буду привыкать.
— Я помогу. Как закончится операция — так и начнём. Думаю, с душа и начнём.
Но наши излияния грубо прервали. Отведённые пятнадцать минут пролетели незаметно, мы толком и разойтись не успели, а уже пришлось сворачиваться. Наш разочарованный вздох слился в единый звук, вызвав у обоих улыбки — у Ри мягкую, понимающую, а у меня — немного виноватую. С голограммы на нас смотрел старший боевой группы капитана-неудачника.
— Капитан Познань, мы приняли решение команды. Этот недоносок хотел сбежать, бросив нас на произвол судьбы. Вот его голова, — на голограмме, в руках мужчины, в самом деле, возникла голова с хорошо знакомыми чертами лица. — Надеюсь, это искупит нашу вину за недоразумение с вашим кораблём.
Я откинулся на спинку кресла. В принципе, когда требовал от капитана уходить, на что-то подобное и рассчитывал. Его головорезы просто не могли воспринять уход вожака иначе, чем побег. Но сохранность крейсера стоила этой жертвы. Никто бандита на корабль не звал, и он сполна заплатил за свою наглость и жадность. Заплатил самую большую цену — отдал на откуп свою жизнь.
— Да, вполне. Его корабль я тоже забираю, а с лидерами команды готов обсуждать новый фронт работ. Открывайте аппарель, я прибуду через десять минут.
Мы с Валери переглянулись. Она заворочалась, выпуская меня из кокона. Но едва я поднялся, напротив вновь возникла Ле.
— Это было красиво, Леон. Ты ведь предвидел именно такой исход? — женщина буквально дышала сексуальностью, и огромного труда мне стоило не положить ладони на её бёдра — уж больно призывно вздымалась передо мной её грудь. Брюнетка всем своим видом выражала готовность отдаться здесь и сейчас. Или взять меня — что было точней.
— Спасибо Ле. Да, предвидел, — отвечать спокойно было тяжело. Возбуждение женщины давило, словно тугая волна морской стихии — такая же бездонная и бескомпромиссная.
— Возьмешь меня с собой на крейсер?
— Да, Леон, возьми девочку с собой, пусть прогуляется. Заодно тебя прикроет. Ты ведь опять пойдёшь один и без брони? — поддержала кровную Высшая.
Пришлось соглашаться, хотя теперь чертовка точно не даст мне прохода. Так и вышло. По пути мы заглянули в одну из оружейных комнат, и Ле первым делом скинула с себя комбинезон, и медленно, с оттяжкой, принялась облачаться в легкобронированный серебристый скафандр. Тоже обтягивающий, отличающийся от её собственного лишь электронной начинкой и защитным полем. Завершив процесс переодевания, девочка подхватила громадный электромагнитный роторный пулемёт, стреляющий кинетическим боеприпасом. Такой обычно брали в тяжёлой броне, так как весил он совсем не скромно. Но Ле лишь небрежно вскинула его на плечо, после чего проследовала к двери. Мне самому арсенал был без надобности, я лишь привычным жестом поправил меч за спиной и пошёл следом за своей соблазнительницей.
На корабле нас встретила весьма представительная делегация. В таких же, как у Ле, легкобронированных комбинезонах, почти без оружия. Ну не считать же за оружие небольшие лучевые пистолеты! На андроида, легко несущего пулемёт, встречающие смотрели с нешуточным удивлением, а уж моё появление во флиппере и вовсе произвело в местном высшем свете форменный фурор. Ле, между тем, смерила взглядом тройку мужчин и небрежно прислонила свой убийственный агрегат к стеночке на входе, посчитав явно излишним. То ли просчитала, что и голыми руками справится, то ли, в самом деле, не видела угрозы.
Потом мы бродили по крейсеру, а корабельный техник и давешний боец подробно описывали, какие именно повреждения по вине их капитана были нанесены кораблю. Всё это время Ле держалась по правую от меня руку, и то оказывалась близко-близко, так что невзначай касалась бедром моего бедра, то чуть вырывалась вперёд, заставляя любоваться своей совершенной фигурой. К моменту завершения осмотра, в моей груди пленённой пташкой бился плотный клубок влечения. Не удивлюсь, если девчонка бессовестно использовала своё совершенное владение моим имплантом. Впрочем, и без импланта хватало факторов, которые могли породить такое состояние — та же гипнотическая игра тела андроида или какие-нибудь феромоны без запаха. С чертовки станется использовать что-нибудь эдакое. Под конец я просто не выдержал, и когда мы зашли в капитанскую каюту, где впервые оказались в гордом одиночестве, я прижал женщину к стене. Но не так, как это делают для сексуальной игры, а так, чтобы надавить, показать недовольство. Я вжимал её в стену, сильно упёршись в плечи.
