— А до Республики и не надо. Сиди здесь и не отсвечивай. Ближайшие турели я уничтожу. Тонкий момент только с дружественным огнём… Мне нужно время, чтобы вернуться на борт. До этого по тебе могут попасть с нашего крейсера. Это единственный риск. Но от него я тебя уберечь не смогу. Придётся рискнуть, парень.
— Я знал, на что шёл, — стиснув зубы, ответил пилот. — Наши там тоже не по каютам лайнера сидят. Каждый рискует. По крайней мере, теперь я видел, что мы не зря летели. Ведь самое страшное что? Ощущать бессмысленность собственной гибели. Если же она принесёт победу… Делай как нужно, Меч Республики. Я буду ждать твоего возвращения.
Как и обещал пилоту, я первым делом позаботился о ближайших орудийных надстройках, и только потом вплотную занялся корабельной обшивкой. Минут семь у меня ушло на то, чтобы организовать себе отдельный шлюз. Можно сказать, вип-шлюз. Правда, просуществует он недолго — когда я скользнул внутрь, специальная ремонтная герметизирующая пена уже начала свою работу, стремясь зарастить повреждения.
Внутри уже был вакуум, только кое-где по стенам и потолку белела изморозь от резко замёрзшего конденсата. Но освещение имелось, пусть и красного, тревожного оттенка. И в свете потолочных пластин я смог различить очертания помещения, в котором оказался. Коридор. Вернее, участок коридора, спешно перекрытый переборками, отсёкшими его от основного корабля.
Я спокойно дождался, пока герметик залечит повреждение обшивки. Едва помещение оказалось заизолированно, я принялся плавить ближайшую переборку. Судя по карте из боевого коммуникатора, что сейчас пульсировал на моём зрачке, пробиваться нужно именно в ту сторону.
Сколько нужно времени, чтобы локализовать диверсанта? Вообще говоря, это должно происходить мгновенно, как только его заметила первая камера. Дальше действует система сличения лиц, она устанавливает, что конкретный человек не значится в базе данных корабельной команды, и всё, по его душу выходит боевая группа. Но в моём случае против такого стремительного обнаружения играло сразу несколько факторов. Прежде всего, корабль этот был штабным, то есть помимо членов команды тут шныряло достаточно постороннего народа. Кто их знает, этих техников, как они решили подобную проблему? Наверняка для принятия окончательного решения требовалось вмешательство человека, иначе бы некоторые господа офицеры могли и не понять, когда их возьмут на мушку облачённые в сервоброню десантники. Кроме того, меня перед полётом основательно загримировали. Тут в ходу была специальная каркасная пластика, позволяющая «вылепить» нужное лицо в течение пары минут. Добавьте сюда контактные линзы с сетчаткой глаза и «вторую кожу» с другим рисунком — и вы никогда на глаз не определите подмену. Только если добавите в систему распознавания лиц ещё и анализ мимики и характерных движений. Всё это подделать почти невозможно, только если какому-нибудь актёру, после нескольких недель кропотливой подготовки. Ну и удостоверение личности, конечно; но не изобрели ещё такой базы данных, которую не смог бы взломать Дирс Карлос. Итог — по коридорам условно флагманского корабля шёл вполне легальный офицер космофлота, даже форма у него была соответствующая.
Да что там говорить, мне даже воинское приветствие пару раз отдавали! Только ближе к мостику, возле резервной генераторной зоны, куда я держал путь, дорогу преградил полноценный патруль. Три космодесантника в полной броне и один офицер налегке, в комбинезоне с генератором силового поля. Мы молча обменялись воинскими приветствиями, после чего офицер протянул ко мне руку с каким-то прибором.
— Разрешите? — для проформы вопрошал он.
Я лишь молча протянул руку, предварительно деактивируя пелену. Дальше мы с флотским наблюдали, как аппарат аккуратно пробивает кожу и берёт капельку крови на анализ. Почти сразу какой-то индикатор в приборе полыхнул алым. Мы с офицером уставились друг на друга, в глазах обоих читалось недоумение. Однако где-то за спиной флотского был командующий эскадры, ведущей бой с силами врага, поэтому времени на размышления и утрясание недоразумений у него не было. Он лишь коротко просигналил своим мордоворотам, и те разрядили мне в грудь сразу три плазменные пушки. Недоумение в глазах офицера сменилось растерянностью, я в ответ лишь улыбнулся, показывая глазами на прибор, который мой собеседник всё ещё держал в руках. Аппарат теперь не просто светился алым, он искрил и переливался всеми цветами радуги. Видимо, какая-то сигналка на мечника в нём всё же была, пусть этот сигнал и стоил ему своего существования. Можно сказать, хитрый аппарат определил меня ценой своей жизни. Ну, честь ему и слава.
