— Господа и дамы, никого ни с чем сегодня поздравлять не буду, хватит, — начал я свою вступительную речь. — У нас новый вопрос. На моей планете им часто задавались всевозможные мыслители, и в муках творчества выискивали какие-то теоретические ответы. Вопрос этот: что делать?
— Как что, капитан? — посмотрел на меня с оттенком недоумения во взоре Критыч. — Мы же заявили о себе! Теперь нужно просто… взять власть.
— Как ты это буднично говоришь, Критыч: взять власть. И где она, по-твоему, лежит, скажи на милость? Куда нам подать три крейсера, чтобы её подобрать?
Валери рядом со мной фыркнула, Онерго хохотнул, даже Барон улыбнулся.
— Капитан, но как же?.. Я общался с народом, есть конкретные предложения…
— Так, отставить. Если прошлый раз чаяния десанта совпали со здравым смыслом, то это не значит, что теперь всегда так будет. Мы в серьёзную политику лезем, там по желанию десантников ничего не происходит.
— Леон, они ведь литанцы, наш народ. Ради которого мы делаем своё дело. И как к народу, мы не можем к ним не прислушиваться.
— Критыч, ты, вроде, умный мужик. Народ — слишком… — я покрутил рукой, подыскивая подходящее выражение, — эфемерное понятие. Вот у общества есть управляющий орган — государство, есть управляемое тело. Оба состоят из людей, из народа. Но управляемое тело, если полезет управлять, это будет, как… если бы твоё тело само решало, куда ему идти и где, извини, в туалет ходить. Смотрится нелепо и глупо.
— Хочешь сказать, не всякий народ можно слушать? — растерялся техник.
— Я считаю, такие серьёзные вопросы, как тактика политической борьбы, должны решать специалисты, кто хоть что-то понимает в этой самой борьбе. Или среди десантников есть политические аналитики и практики? Правильно, я таких не знаю. Напоминаю, мы все смертны. В политике же очень легко расстаться с жизнью, особенно в нашем случае, когда мы решаем свои вопросы не словами, а калибрами орудий крейсеров. Глупо подставляться и бросаться на любые авантюры мы себе позволить не можем. Есть какие-то конкретные предложения? Обоснованные предложения?
— Капитан, обычно ты у нас мозговым центром работал. Со своей супругой, — с поклоном в сторону Валери высказался Дирс Карлос. — Мы же подключались и доводили идею до ума, шлифовали по мере сил и умений. И у нас хорошо получалось!
— Ещё предложения? — поинтересовался я, обводя взглядом своих офицеров. — Майор Моллис? Вы же из интеллектуального штаба нашего политического противника? Знаете его кухню?
— Я узкий специалист, Командующий. Моё дело — допросы, агентурная работа и некоторое примитивное обобщение. Политикой я никогда не занимался. Вы правы, что тут нужны какие-то аналитики. У нас очень сложная и нестандартная ситуация, поэтому я даже не знаю, кого можно было бы привлечь… Кроме того, наши аналитики обычно всегда ходили под кем-то, кому сливали информацию. Если такого взять в штаб… Он ненадёжен. Развращён — так будет правильней. Продаст информацию любому желающему, а желающих он знает. Только… Я не совсем понимаю, почему вы не хотите сами разработать план. Вы же из республиканской разведки! Там серьёзные аналитики работают, это факт.
— Майор, прежде всего, почему вы меня называете командующим?
— Ну как… Капитан — это если корабль. А за вами их уже несколько, это уровень эскадры, плюс, гражданское население. Плюс, штаб. Капитан — как-то мелко.
— Пока рано, Моллис. Пусть будет «Капитан» или по имени. Фамилию не люблю, она чужая, дали в детском доме… По вашему же вопросу… Я не проходил никакой разведшколы. Да, меня немного поднатаскали для прикладных задач на моей дикой планете, но там были тепличные условия. Была собственная агентурная сеть, созданная до меня. Были соратники, имеющие опыт политической борьбы. Были влиятельные союзники. Даже операцию, которую провёл — по уничтожению агентуры пришельцев и их инфраструктуры, — готовил не только я. Мне было, с кем советоваться. Даже моя супруга не из дальней разведки, она — валькирия. Да, Высшая в своих вопросах неподражаема, но это не её поле. Сейчас я могу сам что-то набросать на коленке, используя собственный опыт и знания, вы можете нарыть какие-то факты, но это слишком топорно. Мы не можем себе этого позволить. Вы понимаете, майор, насколько всё серьёзно? Любая оплошность может перечеркнуть все наши достижения.
