Окончательно отринув беспокойство, полковник нажал в нужных местах мембраны, и составляющая её мелкоячеистая сеть тут же протаяла, образуя удобное отверстие, достаточное даже для грузного тела человека. Вот он закидывает в дыру ноги, вот повисает на руках, а вот уже стоит на полу в пружинистой стойке, цепко сканируя взглядом окружающее пространство — не хуже давешнего анализатора органики. Но глаза не смогли сообщить своему обладателю ничего нового. Вокруг нет видимой опасности, только блёклые дежурные панели под самым потолком освещают обширное помещение, дышащее стерильной чистотой. Тут явно не часто ступает нога человека. Да он здесь и не нужен — в помещении целиком и полностью властвуют дроиды-уборщики. Это их вотчина, их лежбище, и только ремонтные дроиды время от времени заглядывают сюда для починки своих трудолюбивых собратьев.
Полковник в задумчивости прошёлся вдоль стройных рядов стеллажей, забитых аккуратными плоскими дисками. Со стороны зарядные ячейки больше всего походили на пчелиные соты, в которых ждут своего часа молодые пчёлы. Что-то по-прежнему не давало ему покоя. Треклятая интуиция шебуршила в душе, не позволяя окончательно расслабиться, но и не крича о неминуемой опасности. Смутное беспокойство. Откуда оно? Контрразведчик и сам не смог бы чётко ответить на этот вопрос: просто есть, и всё тут.
Неожиданно ситуация в помещении неуловимо изменилась. Что-то странное происходило со светом, всё вокруг словно погружалось в воду, становилось тусклее, распространяло вокруг себя отражённые блики. Бриг, так и не поняв, что происходит, на одних инстинктах, бросился в сторону мембраны, из которой недавно выпал. Прыжок… и он отлетает назад, будто какая-то преграда, пружиня, отбрасывает его прочь.
— Очень символично, что вы вылезли из такой дыры, господин полковник, — моя пелена не воспринималась сканирующими устройствами за проявление органики, на чём прожженный волк и погорел. Теперь я стоял между стеллажей с дронами, всем своим видом излучая лёгкую иронию, хотя глубоко внутри клокотала ненависть. — Как самая настоящая крыса. Очень точно определяет вашу суть, знаете ли. Именно как крысу я вас и просчитал. Просто смоделировал, куда побежит это грязное животное, если будет иметь информацию об отсеках и о преследователях. Пусть крыса получает её за счёт чутья и обоняния, а вы — за счёт интеллектуальной техники и мозга, но результат-то один!
Растрёпанный и взъерошенный мужчина выглядел жалко. Нет, он не был сломлен или растерян. Внешне он был по-прежнему невозмутим, а его глаза исподволь выискивали пути отступления, но вся ситуация в целом, да и непрезентабельный облик военного… Помятый, во многих местах порванный в лохмотья комбинезон. Явные следы недавней хорошей драки на лице. Место, из которого он вылез… Всё это вместе совсем не красило полковника, делало его похожим на загнанную дичь, каковой он, собственно, и являлся в данный момент.
— Мечник? Псионец? Сколько они тебе заплатили? Я дам больше. Тебе же на всё плевать, ты исходишь только из личной выгоды и праздного интереса. Я знаю. Получишь в три раза больше в деньгах. А ещё я дам тебе возможность поиграть. У меня впереди такая партия… Ты не пожалеешь.
— Твоя проблема, полковник, что ты по себе судишь об окружающих. Обобщаешь. Если привык к говну вокруг, это вовсе не значит, что из дерьма не смогут прорезаться всходы чего-то… иного.
— Идейный? — легко уловил суть опытный офицер. — Якшаешься с этими республиканскими сучками? Что, своих баб мало? У вас же там гаремы — по сотне местных. Или они не могут тебя удовлетворить, как эти?
— Откуда в тебе столько презрения, полковник? Что, не дают? — участливо поинтересовался я, пытаясь вызвать офицера на откровение. Чем чёрт не шутит, а вдруг удастся узнать что-нибудь ценное про Псион?
Контрразведчика от моей подначки аж перекосило.
— Мальчишка! — с презрением выплюнул он. — Они все суки течные. Ты что, не понимаешь? Таких шлюх, как эти республиканские подстилки, во всей Конфедерации не найти! И столько гонора при этом… А ты ещё спрашиваешь, откуда презрение?
