Безопасник на пару с майором также пробовали всё новые и новые алгоритмы автоматического поиска, словно соревнуясь в степени личного мастерства. Было интересно наблюдать за ними со стороны. Они ведь представляли прямо противоположные по направленности структуры, так что весьма нестандартно дополняли друг друга. Я старался крутить на ус самые интересные из решений опытных спецов. Благодаря навыкам работы с информационными системами внешников и Республики, вбитых в меня Ри и Дирсом Карлосом, новая информация ложилась на весьма серьёзную базу.
От специфической интеллектуальной игры меня отвлёк сигнал системы обнаружения. В отсеке пара десантников зажали в угол какого-то неприметного гражданского, но он, невзирая на явное превосходство в силе моих верзил, продолжал отбиваться. Я отмотал запись назад. Оказывается, до того мужик попытался выскользнуть из одного из гигантских залов, куда сгоняли народ. И это у него почти получилось, однако он натолкнулся на ведущих новую партию жертв десантников. Электроника их лёгких доспехов, практически комбинезонов, опережая сознание самих людей, заметила нарушителя и навела на него моих бойцов. И вот теперь зажатый в угол контрразведчик не нашёл ничего лучше, чем принять бой. Собственно, система и обнаружила его лишь благодаря характерной манере двигаться и ряду специфических жестов, свойственных психопортрету офицера. То есть по сугубо косвенным признаком. Почему она не сработала на лицо? Да потому, что этот гад его изменил! Дерущийся с десантниками человек даже по росту отличался от разыскиваемого нами спеца.
Наконец, до контрразведчика дошло, что ему достались слишком хорошо тренированные противники, и просто так ему их положить не удастся. А ведь остальные боевые группы были уже в курсе столь наглого сопротивления! Тогда мужчина изменил тактику. Он сместился в сторону жмущихся к стенке гражданских, которых до того конвоировали мои бойцы и, когда в него полетели заряды станнера, стал прикрываться от них ничего не понимающими людьми. Один из десантников попытался приблизиться, но мужчина ловко толкнул в него хрупкую девчонку — словно снаряд бросил, насколько быстро она полетела в сторону нападающего. Мой боец растерялся, чуть сместился в сторону, попытался поймать летящую девушку. Контрразведчик тут же размазался в ударе, и когда десантник уже схватил невесомое тело, впечатал удар ноги девчонке в спину. Послышался хруст ломаемых костей, но толчок придал нужный спецу импульс, нарушил равновесие противника. Опытный боец невидимого фронта тут же впечатал ещё один удар, на этот раз в колено потерявшему равновесие десантнику. Опять хруст костей. Спец уворачивается от очередного заряда станнера, уходит с линии атаки товарища моего бойца и добивает ударом ребра ладони деморализованного десантника.
Я больше не мог смотреть на творящееся в коридорах непотребство и кинулся на перехват. Другие группы получили приказы бросать всё и присоединяться к охоте. Если до стычки в коридоре у меня ещё были сомнения относительно личности обнаруженного системой службиста, то после столь явной демонстрации презрения к человеческой жизни простых людей его личность больше сомнений не вызывала.
Полковник Бриг Ливенсон бежал так, как ещё никогда до того не бегал. Даже на тренировках разведчиков, где ему доводилось сдавать нормативы, ему не приходилось так выкладываться. Его гнало вперёд чутьё опытного волка в овечьей шкуре, привыкшего выступать пастырем человеческого стада. Свои выводы о нависшей именно над ним опасности он сделал, читай, из воздуха. Ну не считать же веским аргументом неожиданно хорошую подготовку пиратов, как рукопашников! Однако оценивая свои ощущения, он понимал, что именно в этом был первый звоночек. А дальше, когда десантники неожиданно близко к сердцу приняли судьбу использованной им в качестве отвлекающего манёвра девчонки и не на шутку рассвирепели, его неоформившиеся подозрения только подтвердились: напавшие на корабль не были пиратами. Они были представителями космофлота. Ему не составило сложности сложить два и два, и понять, откуда дует ветер. Обычный в целом рейс отличался лишь наличием на борту его самого, да того контакта, с которым он вынужден был встречаться, так сказать, на нейтральной территории обширного лайнера. Ещё здесь была пара членов Совета Литании, но паранойя контрразведчика, вбитая в него опытом многих и многих тайных операций, заставляла принять всё на свой счёт. Всё же в Совете полно «народных» избранников, а вот он и его контакт — одни такие на всё Планетарное образование.
