Десанту хватило пяти минут, чтобы прожечь себе путь в недра роскошного транспорта. За это время боевые корабли успели серьёзно изменить своё положение в пространстве, и путём хитрых эволюций крейсеры выиграли и второй этап противостояния. Пока ещё только позиционного, но которое вот-вот должно было перерасти в нечто куда более опасное. Начальное положение перед боевым контактом решало, кому сколько отведено на поле боя. Сейчас позиция наших кораблей оказалась выигрышной. Пока фрегаты расходились в стороны, стремясь образовать треугольник с ключевой вершиной в районе лайнера, оба крейсера выскочили из-за окончательно почившего мастодонта и стремительно начали сокращать дистанцию с одним из фрегатов. Они при этом старались держаться на удалении от второго фрегата, не давая ему открыть по ним огонь. В результате, когда аппараты вышли на дальность стрельбы, ответить им мог только один из противников, второй фатально не успевал.
Мы уже занимали плацдарм внутри лайнера, когда космос расцветили первые вспышки выстрелов. И опять преимущество было за крейсерами, потому что основные калибры, которых были лишены сравнительно лёгкие фрегаты, давали преимущество по дальности выстрела. Но Валери резонно полагала, что куда важней преимущество не в главном калибре, а в возможности максимально долго долбить всеми орудиями один из вражеских кораблей, пока второй только спешит на сближение. Всё решали секунды, и сейчас эти секунды были на стороне валькирии.
Противник прекрасно понимал своё положение, но идти на встречу товарищу не имело смыла. Для этого требовалось совершить полноценный разворот, а значит, подставить борт врагу без возможности полноценно стрелять в ответ орудиями второго борта. Он решил рискнуть и принять бой на противоходе, разве что постарался максимально затормозиться маневровыми двигателями. Тем самым он сокращал время огневого контакта без участия товарища.
Буквально через десяток секунд локальных взаимных эволюций крейсера вышли на дистанцию удара всем лучевым оружием обоих бортов. От обилия попаданий фрегат вздрогнул. Он не смог выдать даже половины мощности прилетающего в него ежесекундно залпа. Участие в бою основных калибров крейсеров и большая убойная сила прочих орудий делали соотношение мощностей не два к одному, а почти четыре к одному. Слаженность действий канониров позволила использовать преимущество по максимуму. Вспышки попаданий отмечались не абы где, они сосредоточились в районе видимых со стороны носа выносных конструкций, по бортам боевого аппарата. От чудовищной мощи концентрированных залпов силовое поле прогнулось, эмиттеры не выдерживали запредельных нагрузок и начинали плавиться. Следом настал черёд и самих надстроек. Сначала медленно «стекла» проплавленная конструкция правого борта, а затем, с громким треском, отвалился безобразный нарост борта левого. Потеря обеих надстроек тут же лишила фрегат ещё доброй четверти мощности залпа. Только теперь крейсера сосредоточили огонь на носу, и для флотских ситуация стала совсем кислой.
Выход на расстояние выстрела второго фрегата наши встретили новой эволюцией. На этот раз они прыснули в стороны, явно намереваясь развести вражеские корабли, распределив их, что называется, поровну. Флотские купились на это, и раненый фрегат начал разворот, чтобы оставаться нос к носу с доставшемся ему крейсером. Валери только этого и ждала. Её тяжеловес, нависший было над целёхоньким фрегатом, стремительным ускорением нырнул в сторону подставившегося бортом подранка. Мощью всех орудий крейсер налёг на свою растерявшуюся жертву, напрочь игнорируя канонаду со стороны нового участника скоротечного боя. Мощность брони и неповреждённое силовое поле позволяли тяжеловесу и не такое.
Флотские запаниковали. Фрегат попытался маневрировать, но только подставился Барсу другим своим подраненным бортом, чем тот не преминул воспользоваться. Канонирам было достаточно долей секунды, чтобы рассчитать точку удара и выпустить заранее накопленную мощь лучевых орудий на свободу. Остальное делала за них скорость света смертоносных лучей, почти мгновенно достигающих вражеского борта.
