— Ну вот! Я тоже с удовольствием обзаведусь девицей… куколкой…
— Нет, нет, я ищу одну определенную девушку, которая живет в старом квартале под фальшивым именем.
— Она вас обставила, а?
— Она моя… я покровительствую ей.
Шейн разразился хохотом.
— Это теперь так именуется? Впрочем, называйте, как хотите, мне наплевать.
Драк не проронил до конца поездки ни слова. На Рауль-стрит Генри остановился у тротуара и повернулся к ним.
— Есть одно местечко в глубине этой маленькой улочки, где вы найдете, что захотите.
Шейн открыл дверцу машины и вылез. Драк и Генри последовали его примеру. Еще не наступила ночь, но темнота быстро сгущалась. Генри шел впереди. В сумраке раздался звонкий женский смех, две массивные фигуры в униформе небрежной походкой подошли к прибывшим.
— Это ты, Генри? — проворчал один. — Сегодня вечером ты рано.
— Да, немного рановато. Я с друзьями.
Генри продолжал идти, но неожиданно один агент воскликнул:
— Полегче, Генри, эй!
Он пристально смотрел на Шейна, который пытался не попадать в рассеянный пока что свет фонарей. Детектив узнал агента, который вместе с полицейским Парком вошел тогда в кабинет Дентона. Майкл отвернул голову и сделал несколько шагов.
— Что это тебя разбирает? — проворчал недовольно агенту Генри. — Видите, у меня клиенты?
— А куда ты собираешься проводить их?
— Не твое собачье дело, милый друг!
Шейн прошел еще несколько шагов. Он обернулся и увидел, что агент следует за ним. Майкл попытался ускорить шаг, но тот схватил его за руку и закричал, обращаясь к Генри:
— Смотри в оба! Этот тип осведомитель. Это полицейский шпион, если хочешь знать.
Генри пронзительно свистнул и подбежал к ним.
— Вы сошли с ума, — протестовал Шейн. — Я просто хочу пошляться кое-где и немного повеселиться.
— Это я сошел с ума? Боже мой, я был сегодня днем в нашей конторе, когда капитан вышвырнул тебя за дверь. Подойди сюда, Дарси, — сказал агент своему коллеге. — Этот парень заслужил хорошую трепку.
Генри встал перед Шейном, его маленькие глазки сверкали в темноте.
— Меня что, принимают за болвана?
— Он ошибается! — воскликнул Шейн. — Я его никогда не видел.
— Дентон предупредил, — проворчал агент. — И я отлично узнал эту грязную рожу.
— Я тебе покажу, сволочь! — завопил Генри.
Его губы сжались, и в руке неожиданно блеснуло лезвие ножа, устремившееся к животу Шейна. Рыжий детектив отскочил в сторону, схватил запястье Генри, вывернул руку и швырнул его на агента, тот оттолкнул Генри.
— Вы все сумасшедшие, я совсем не…
Дубина другого полицейского опустилась на затылок детектива. Шейн зашатался и упал на колени. Генри кинулся к нему и ударил ногой в лицо, детектив упал на бок и остался недвижим.
Первый агент засмеялся и удержал Генри от повторного удара.
— Оставь, он получил свое. Капитан сказал, что не будет никаких историй, если этому рыжему немного попортят портрет.
Он с силой оттолкнул Генри, но второй агент нагнулся и с силой ударил дубиной Шейна по голове.
— Смывайся, — сказал он, обращаясь к Генри. — Тебе еще повезло, что не успел довести его до места.
Драк отступил и наблюдал за происходящим с гримасой отвращения. Он не протестовал, когда Генри потащил его за собой, приговаривая:
— Уберемся отсюда, так будет лучше, мистер…
Дарси встряхнул Шейна.
— Он без сознания. Что, если мы заберем этого остолопа за пьянство в публичном месте?
— Согласен, но сперва оттащи его в сточную канаву.
Они схватили Шейна под мышки и бросили в канаву, потом Дарси отправился позвонить, чтобы прислали «корзину салата», его коллега сел на край тротуара и закурил сигарету.
«Корзина салата» (так назывался на их жаргоне полицейский фургон) прибыла, они перенесли в нее Шейна, находившегося по-прежнему в беспамятстве. Толчки по дороге к тюрьме немного привели его в чувство, но он не двигался, хотя, когда наконец достигли тюрьмы, уже полностью пришел в себя. У него страшно болела голова, и, когда фургон остановился, он не смог удержаться на ногах и упал. Его щеки были покрыты запекшейся кровью, костюм в грязи, он в бешенстве смотрел на окружающих. Шейн не произвел хорошего впечатления на начальника службы, когда попытался рассказать свою историю, тот привык и не к таким рассказам пьяных, извалявшихся в грязи забулдыг…
