— Ладно, — глухо отозвался Элиа. — Не разевай варежку. — И с закрытыми глазами он выпил все пиво залпом. — Боже! — Не открывая глаз, вслепую поставил кружку на стойку. — За какой-то вшивый дайм, за десятицентовик, — он обращался ко всем сидевшим в зале, — тебе наливают такой божественный напиток! Нет, что ни говори, а Бруклин — чудесное место.
— В Бруклине такая вонь, что не продохнуть, — выразил свое мнение другой таксист, у края стойки. — Район кладбищ. Из пяти районов Нью-Йорка самый подходящий могилы рыть.
— Друг мой Паланджио! — обратился к нему Элиа. — Дуче Паланджио! Если тебе не нравится Бруклин — убирайся к себе домой, в Италию! Там тебе всучат ружье и сделают в Африке еще одну дырку в заднице.
Все водители громко захохотали, а Элиа добродушно ухмыльнулся, довольный собственной остротой.
— Я это видел в кино. Поезжай к себе в Италию, к своим жирным итальянским девкам! Ну, ребята, кто из вас поставит мне кружку?
В баре воцарилась мертвая тишина, как в военном лагере, когда только что прозвучал сигнал отбоя.
— Друзья называются! — подосадовал он.
— Бруклин — чудесное место, — съехидничал Паланджио.
— Весь день, — Элиа рассеянно потирал перебитый нос, — я гоняю эту тачку. Одиннадцать часов подряд разъезжаю по улицам. И теперь у меня в кармане три доллара пятьдесят центов.
Мизинчик тут же подскочил к нему.
— Послушай, Элиа, нужно поговорить — о такой мелочи, как кружка пива. Знай я, что у тебя есть деньги…
Элиа, теряя терпение, оттолкнул от себя настырную голову Мизинчика.
— Вон там кто-то заказал пиво, Мизинчик. Ну-ка, займись своим делом!
— Мне кажется, — недовольно заворчал Мизинчик, — что уважающий себя человек обязан платить свои долги.
— Ему кажется! Мизинчику кажется — только подумать! — громогласно заявил Элиа; но Мизинчик его в данную минуту совсем не интересовал. Повернувшись спиной к стойке и подперев голову руками (рукава пиджака на локтях прохудились), он печально разглядывал жестяной потолок. — Три доллара пятьдесят центов, — тихо повторил он, — а я не могу взять себе кружку пива.
— Что же случилось? — поинтересовался Паланджио. — У тебя карман на запоре?
— Два доллара семьдесят пять центов нужно отдать компании, — объяснил Элиа. — Семьдесят пять центов — моей вшивой жене, чтоб не прогоняла меня ночевать в парке. Эта вшивая компания! Вот уже целый год ежедневно отдаю им по два доллара семьдесят пять центов, и теперь эта паршивая тачка — моя. Через год могу продать этот драндулет японцам, пусть наделают из него бомб. Его можно заставить двигаться только одним способом — спустить с высокой горы. Но я подписал контракт, мне нужна нянечка. Ну, кто поставит мне пива? Есть желающие?
— Я подписал точно такой контракт, — сообщил Паланджио; его смуглое лицо исказила гримаса боли. — Должен отработать еще семь месяцев. И никто не удосужился даже научить меня правильно писать свое имя.
— Если бы ваши разгильдяи вступили в профсоюз… — вмешался небольшого роста ирландец, сидевший напротив пивного крана.
— Джиари, — воззвал Элиа, — ты, ирландский герой! Ну-ка, расскажи нам, как вы отлупили англичан в битве при Белфасте!
— О'кей, о'кей! — Джиари нервно сдвинул кепку на затылок, открыв огненно-рыжие волосы. — Если вашим парням охота вкалывать по шестнадцать часов в сутки, чтоб зашибить деньгу, — я не намерен вам мешать.
— Да, вступай в профсоюз и пусть копы обдирают тебя как липку! — подхватил Элиа. — На собственном опыте убедился!
— О'кей, ребята! — Джиари взболтал пиво в кружке, чтобы запенилось. — Тоже мне владельцы собственности! Не в состоянии в пять вечера заплатить за кружку пива. О чем тогда разговаривать, а? Ну-ка, Мизинчик, налей еще!
— Джиари, ты ведь красный! — заявил Элиа. — Красный подлец!
— Коммунист, — добавил Паланджио.
— Принеси мне пива! — громко повторил Джиари.
— Вся беда в том, — уточнил уже более мирно Элиа, — что наступили плохие времена.
— Конечно, — согласился Джиари, опустошая наполовину новую кружку.
— Тогда, в двадцать восьмом, я зарабатывал в среднем по шестьдесят баксов в неделю.
— В канун Нового, двадцать седьмого года, — прошептал Паланджио, — я заработал тридцать шесть долларов сорок центов.
