— То есть ты бы так поступил?
— Можешь не сомневаться. И ты тоже.
— Я? Ни за что!
— Тише, мальчики, тише, — руки Джоан порхнули к их плечам. — Зачем ссориться? Да еще по таким пустякам. Знаете что, — она, что-то прикидывая в уме, перевела взгляд с Пола на Кевина, — вы сами можете тут несколько минут побыть?
— О чем речь, — отозвался Пол.
— Конечно, — вторил ему Кевин.
— Замечательно. Постарайтесь за это время не поругаться. Поговорите о чем-нибудь другом, обсудите что-нибудь. Неужели двое мужчин не могут обойтись без трений? А я сейчас вернусь, и мы что-нибудь придумаем.
Уже в коридоре ей вдогонку донеслось:
— И вообще, из троих выбирать совсем не проще, чем из одиннадцати…
В уборной она долго и придирчиво изучала лицо. Вечером в баре соблазнительно выглядеть легко. Света почти нет, тени и полутени мягко подчеркивают все, что надо подчеркнуть. Несколько уверенных движений — и ты в боевой готовности. Можно пить мартини, можно изящно откидываться на спинку стула, можно закидывать ногу на ногу.
Можно выйти на воздух, окунуться в теплые сумерки и побеседовать с Аланом, почти физически ощущая, как мальчик исходит желанием. И тогда из него можно лепить все, что угодно, как умелый скульптор из куска податливой холодной глины.
А при ярком солнечном свете соблазнительно выглядеть легко только в восемнадцать лет. В тридцать с хвостиком для этого уже требуется искусство. Особенно если мужчина сидит в соседнем кресле. Тут уже двумя мазками не обойдешься. Может, румяные дородные фермерские дочки и в этом возрасте совсем не нуждаются в косметике, а нам, кабинетным работникам, расслабляться нельзя. Солнечные лучи выделят совсем не то, что надо выделять, безжалостно укажут на изъяны, подчеркнут едва заметные морщинки, обесцветят волосы. Полумрак — самый надежный друг. А солнце хоть и не враг, но и не союзник. Однако даже врага при верном подходе можно обратить в друга. Надо только сделать вот так и вот так…
Пока ее руки совершали привычный ритуал, она размышляла о том, как наиболее продуктивно использовать это время. Времени осталось совсем мало — можно сказать, в обрез. Ночь, конечно, прошла не зря — ради еще одной такой одной ночи Эд расстарается. А уж ради продолжения за стенами этого дома… Бедный индюшок, видимо, не может похвастаться яркими победами. Но боится, боится… Ничего ведь особо и не просила, только почву прощупала, а он чуть с кровати не упал. Но так как с кровати он чуть не падал и от других вещей, на его помощь можно рассчитывать. Еще одна такая ночь, полная невнятных вздохов, правильно поданных обещаний, приправленных восхищением комментариев — и он сделает все, что надо.
К сожалению, его возможностей может оказаться недостаточно. Вот если бы Кларк пошевелился… Но к этому и подходить не стоит. В глазах — лед, в руке — карандаш. Опомниться не успеешь, как вместо пользы заработаешь проблемы. Уж лучше вытянуть из Эда все, что можно. По его словам выходит, что характеристики на восемьдесят процентов состоят из его заметок. Арден новичок, стажируется, так сказать, а Кларк себя ежедневными наблюдениями не утруждает. Поэтому именно Эд везде и шастает. Так что победу — не победу, а второе место с помощью этого индюшка заработать можно. Это, конечно, значительно лучше, чем ничего, но хочется-то ведь первое место. То самое единственное и неповторимое.
И здесь начинаются сложности. Все закончится через полтора дня, а до необходимых шести голосов — как до неба. Есть, конечно, Алан. В мальчике сомневаться не приходится. Есть Пол. И все. Два гарантированных голоса. И то, даже ими приходится непрерывно манипулировать. Нельзя расслабиться и спокойно заняться другими. Все в одних и тех же стенах. Если вчерашний демарш Алана был ожидаем и четко просчитан, то нынешний сарказм Пола оказался непредвиденным. Да еще такая нехорошая скользкая тема. Еще секунда, и один из них поинтересовался бы, как поступила бы она. А при нынешнем раскладе и таких диаметрально противоположных точках зрения… В-общем, хорошо, что получилось вовремя прервать эти разглагольствования.
