– Сам я эти омуты никогда не видел, – сказал он и сделал большой глоток из кружки. – Но, думаю, ты прав насчет них. Чаща непостижимым образом связана с царством теней, и связь эта становится крепче во время Регалея. Может, они и безвредны, но я бы все равно держался от них подальше.
Содар замолчал, ожидая ответа, но Аннев молчал. Тогда старик погрозил ему пальцем и произнес:
– Я хочу это услышать, Аннев. Обещай, что и близко не подойдешь к этим сумеречным омутам.
Аннев нервно сглотнул:
– Обещаю.
– Вот и хорошо, – сказал Содар. – Ну что ж, коль магия Чащи сегодня сильнее обычного, надо полагать, что и твоя не подкачает. Времени на глифы у нас нет, так что займемся мешком.
И с этими словами извлек из складок мантии кусок выцветшей зеленой ткани.
Аннев издал мученический стон и плюхнулся на стул напротив старика. Священник нахмурился, и мальчишка, нацепив на лицо восторженную улыбку, с притворной радостью воскликнул:
– Давай же сюда свой бездонный куль разочарований!
Содар фыркнул и бросил мешок на стол. Аннев подтянул его к себе, развязал и сунул в него правую руку.
– У меня сроду ничего не получалось.
Содар пожал плечами:
– Как знать? Вдруг сегодня получится.
– Ага. Например, он откусит мне руку.
Содар улыбнулся и отпил из кружки.
– Это вряд ли. Какой прок от мешка-тайника, если он будет откусывать руки? И вообще, мешок ничего не может у тебя забрать – сначала ты должен опустить предмет.
Аннев задумчиво потеребил ткань.
– Почему с артефактами, что нам дают для тренировок, я работать могу, а с этим мешком – нет?
– Потому что артефакты бывают разные: одни создаются для всех, другие – для некоторых, а третьи – лишь для одного-единственного человека. Мастера и древние полагают, что никто из учеников не владеет магией, поэтому они дают вам простые артефакты – те, что одинаково хорошо работают в любых руках. Но мешок-тайник поддается лишь тому, у кого есть талант, а значит, чтобы привести его в действие, необходимо приложить больше усилий. Одного лишь желания, волшебного слова или взмаха руки будет недостаточно.
– И что я должен вытащить? – проворчал Аннев.
Содар откинулся на спинку стула и пригладил бороду.
– Завтрак. Достанешь – ешь на здоровье.
– Очень смешно, Содар.
– А я и не шучу.
– Погоди-ка, – взвился Аннев. – Ты серьезно? Ты и правда засунул туда мой завтрак?
Священник молча кивнул.
– Но… я ведь еще никогда ничего не вытаскивал! Я же умру с голоду!
– Не по моей вине. Твой завтрак лежит внутри. Никто не мешает тебе его съесть.
Аннев нахмурился, но снова принялся шарить в пустом мешке. На каждом занятии магией он чувствовал себя полным дураком, и сегодняшнее не являлось исключением.
– Мне будет проще искать, если ты скажешь, что именно я должен найти.
– Бекон.
Аннев в недоумении замер:
– Но у нас нет жареного бекона. Я бы учуял запах.
Содар широко ухмыльнулся:
– Верно. Но год или два назад я спрятал в мешке несколько сочных ломтиков. Наверняка еще не испортились.
Аннев тут же представил под пальцами склизкое прогорклое сало, и его передернуло от отвращения. Он выдернул руку из мешка и кинул злосчастным артефактом в своего наставника.
– Не верю я тебе.
На что священник невозмутимо ответил:
– Воля твоя. Мне больше достанется.
Потом запустил руку в мешок и вытащил из него толстый кусок жареного бекона.
Аннев глазам своим не мог поверить, а Содар принялся спокойно уплетать свой горячий улов. Это был самый настоящий бекон! Аннев почувствовал запах жира и копченого мяса, и его желудок сжался от голода.
– Давай его сюда.
Содар как раз доел последний кусочек. Он толкнул мешок к ученику и с удовольствием облизал жирные пальцы.
И Аннев, нарисовав в воображении полную тарелку хрустящего бекона, снова попытал счастья.
– А скажи, – обратился он к Содару, водя рукой под зеленым полотном, – почему бекон не остыл? Потому что время внутри мешка остановилось?
– Я вижу это так: мастер, создавший этот артефакт, соединил его с неким пространством, время в котором течет очень медленно. Думаю, еще и поэтому мешок так хорошо сохранился.
Аннев с сомнением покосился на потрепанную ткань:
– А по-моему, он уже на ладан дышит.
