- Не смейте этого делать! - остановила его повелительным тоном Миропа Дмитриевна.
- Но это невозможно! - возразил было Аггей Никитич. - Ваша прислуга может бог знает что подумать!
- Прислуга моя ничего не посмеет подумать! - сказала, величественно усмехнувшись, Миропа Дмитриевна. - Сядьте на свое место!
Аггей Никитич опустился на занимаемый им до того стул, конфузливо спеша запахнуть свой не совсем полный и довольно короткий халат, а Миропа Дмитриевна поместилась несколько вдали на диване, приняв хоть и грустную отчасти, но довольно красивую позу.
- Что же вы тут поделывали?.. Может быть, я вам помешала? - спросила она тоже грустным голосом.
- Я... ничего особенного не делал и очень рад, что вы пришли ко мне... я должен еще заплатить вам мой долг!
И с этими словами Аггей Никитич вынул слегка дрожащими руками из столового ящика два небольшие столбика червонцев, которые были им сбережены еще с турецкой кампании. Червонцы эти он пододвинул на столе к стороне, обращенной к Миропе Дмитриевне.
- Вы мне нисколько не должны, - проговорила она, не поднимаясь с дивана и держа руки скрещенными на несколько приподнятой, через посредство ваты, груди: Миропа Дмитриевна знала из прежних разговоров, что Аггею Никитичу больше нравятся женщины с высокой грудью.
- Миропа Дмитриевна, вы меня этим оскорбляете, - сказал он, как-то мрачно потупляясь.
- А вы меня еще больше оскорбляете! - отпарировала ему Миропа Дмитриевна. - Я не трактирщица, чтобы расплачиваться со мной деньгами! Разве могут окупить для меня все сокровища мира, что вы будете жить где-то там далеко, заинтересуетесь какою-нибудь молоденькой (Миропа Дмитриевна не прибавила "и хорошенькой", так как и себя таковою считала), а я, продолжала она, - останусь здесь скучать, благословляя и оплакивая ту минуту, когда в первый раз встретилась с вами!
У Аггея Никитича выступил даже пот на лбу: то, что он смутно предчувствовал и чего ожидал, началось осуществляться. Он решительно не находился, что бы ему такое сказать.
- Впрочем, Аггей Никитич, я вас нисколько не упрекаю; вы всегда держали себя как благородный человек, - говорила между тем Миропа Дмитриевна, - и никогда не хотели воспользоваться моею женскою слабостью, хотя это для меня было еще ужаснее! - и при этом Миропа Дмитриевна вдруг разрыдалась.
Аггея Никитича точно кто острым ножом ударил в его благородное сердце. Он понял, что влюбил до безумия в себя эту женщину, тогда как сам в отношении ее был... Но что такое сам Аггей Никитич был в отношении Миропы Дмитриевны, - этого ему и разобрать было не под силу.
- Любя вас так много, - объясняла она сквозь слезы, - мне было бы нетрудно сделаться близкой вам женщиной: стоило только высказать вам мои чувства, и вы бы, как мужчина, увлеклись, - согласитесь сами!
- Увлекся бы! - не заперся Аггей Никитич, вспомнив многие случаи своей жизни, за которые он после знакомства своего и бесед с Егором Егорычем презирал себя.
- Но я этого не сделала, потому что воспитана не в тех правилах, какие здесь, в Москве, у многих женщин! - текла, как быстрый ручей, речь Миропы Дмитриевны. - Они обыкновенно сближаются с мужчинами, забирают их в свои ручки и даже обманут их, говоря, что им угрожает опасность сделаться матерями...
Аггей Никитич на это только пыхтел; в голове и в сердце у него происходила бог знает какая ломка и трескотня. То, что он по нравственному долгу обязан был жениться на Миропе Дмитриевне, - это было решено им, но в таком случае предстояло изменить постоянно проповедуемой им аксиоме, что должно жениться на хорошенькой! "Но почему же Миропа Дмитриевна и не хорошенькая?" - промелькнула в его голове мысль. Противного и отталкивающего он в ней ничего не находил; конечно, она была не молода и не свежа, - и при этом Аггей Никитич кинул взгляд на Миропу Дмитриевну, которая сидела решительно в весьма соблазнительной позе, и больше всего Звереву кинулась в глаза маленькая ножка Миропы Дмитриевны, которая действительно у нее была хороша, но потом и ее искусственная грудь, а там как-то живописно расположенные на разных местах складки ее платья. Надо всем этим, конечно, преобладала мысль, что всякий человек должен иметь жену, которая бы его любила, и что любви к нему Миропе Дмитриевне было не занимать стать, но, как ни являлось все это ясным, червячок сомнения шевелился еще в уме Аггея Никитича.
