- Сусанна желает и согласна быть вашей женой! - сказала она.
В ответ на это Егор Егорыч схватил костлявую руку gnadige Frau и поцеловал ее, а gnadige Frau почти что обняла его. У обоих из глаз текли слезы.
С теми же неосушенными слезами на глазах gnadige Frau пошла в свое отделение, где нашла мужа приготовляющимся завалиться спать.
- Дело решено! - сказала gnadige Frau. - Егор Егорыч сделал через меня предложение Сусанне, и она приняла его.
Доктор встретил это известие с бешеным восторгом; он заключил в свои могучие объятия супругу и так ее прижал к своей груди, что той сделалось даже больно.
- Ты забываешь мою слабую грудь! - проговорила она нежным и сентиментальным голосом и слегка отстраняясь от мужа.
Оба супруга безусловно верили, что брак, который они устраивали, будет так же счастлив и согласен, как и их брак.
На другой день Сусанна сама объявила матери, что Егор Егорыч сватается к ней и что она согласна на этот брак. Старуха услыхала это с полным спокойствием, как будто бы она заранее ожидала этого брака. Своим невыговаривающим и туго двигающимся языком Юлия Матвеевна одного только потребовала, чтобы, прежде чем Сусанна и Егор Егорыч повенчаются, всему их семейству, не выключая и ее самое, съездить в ближайший уездный городок и испросить благословения у проживающего там юродивого Андреюшки.
- Мы съездим! - отвечала ей Сусанна и, уйдя от матери к Егору Егорычу, рассказала ему о желании старушки.
- Я ничего не имею против того, - отвечал Егор Егорыч, не задумавшись.
Потом, в тот же день об этом намерении узнала gnadige Frau и выразила, с своей стороны, покорнейшую просьбу взять ее с собой, по той причине, что она никогда еще не видала русских юродивых и между тем так много слышала чудесного об этих людях.
Егор Егорыч и Сусанна, конечно, изъявили полную готовность исполнить ее просьбу; даже благодарили ее, что она пожелала с ними ехать; таким образом один только доктор сделал возражение касательно этой предполагаемой поездки.
- Все это прекрасно, - сказал он, - но я боюсь, чтобы дорога не растормошила очень старушку!.. Чего доброго, ее медленный паралич, пожалуй, перейдет в скачущий.
Сусанна испугалась слов доктора.
Егор Егорыч подметил это.
- Но везли же мы ее из Москвы сюда, ничего не случилось, - заметил он.
- Если ты этого опасаешься, так и ты поезжай с нами, - решила gnadige Frau, - а то я полагаю, что если мы не поедем или не возьмем с собой Юлии Матвеевны, так это ее очень огорчит, что, по-моему, для нее гораздо вреднее всяких дорог!
- И это может быть!.. - не отвергнул доктор. - Ты очень умно придумала, чтобы мне ехать!.. Я поеду!
После такого рода совещаний путешественники наши на той же неделе отправились в уездный городок, отстоявший от Кузьмищева верстах в тридцати. Порядок их следования был таков:
В покойной карете ехали адмиральша, Сусанна и доктор, а также и Антип Ильич, который пожелал непременно ехать и которому, конечно, ни Егор Егорыч, ни Сусанна, ни доктор не позволили встать на запятки, а посадили его с собой. Впереди кареты, в откидной бричке, ехал Егор Егорыч с gnadige Frau. Погода, несмотря на конец октября, была теплая, так что все скошенные луга покрыты были паутиной, что, как известно, предвещало долгое вёдро. Почтовая дорога, начавшаяся невдалеке от Кузьмищева, была недурна, благодаря тому обстоятельству, что в конце сентября ревизующий сенатор объезжал уездные города, а потому все земские силы были вызваны исправниками для улучшения путей сообщения с неумолимою строгостью.
В продолжение всей дороги адмиральша блаженствовала: она беспрестанно смотрела то в одно окно кареты, то в другое; при этом Сусанна и доктор глаз с нее не спускали, а Антип Ильич сидел весь погруженный, должно быть, в молитву.
Егор Егорыч между тем в своей бричке молчал; не заговаривала с ним и gnadige Frau, понимая, какие великие минуты своей жизни переживал он теперь.
Маленький городок, куда ехали мои путники, стоял на судоходной реке и имел довольно красивые окрестности: по реке его тихо шли небольшие барки; в стороне виднелись сосновый бор и чье-то зеленеющее озимое поле. Внутри город был довольно грязен: в нем всего только одна церковь высилась и белелась, да белелись еще, пожалуй, каменные присутственные места; лавки же были хоть и новые, но деревянные, и для приезжающих в городе не имелось никаких удобств, кроме единственного постоялого двора с небольшим числом комнаток вроде номеров и с огромным крытым двором для лошадей. Постоялый двор этот наши путники заняли весь. Что касается до пищи, то сей отель тоже представлял мало утешительного: в нем никогда ничего не готовилось. О пище, впрочем, из моих приезжих никто не думал, и все намерены были ограничиться чаем, кофеем и привезенною из Кузьмищева телятиной, за исключением однако доктора, который, сообразив, что город стоит на довольно большой и, вероятно, многорыбной реке, сейчас же отправился в соседний трактирчик, выпил там рюмки три водочки и заказал себе селяночку из стерляди, которую и съел с величайшим наслаждением.
