- И я это самое говорю, - подхватил доктор.
- Ты теперь помолчи! - остановила его gnadige Frau. - Я бы, Егор Егорыч, о Сусанне звука не позволила себе произнести, если бы я ее не узнала, как узнала в последнее время: это девушка религиозная, и религиозная в масонском смысле, потому что глубоко вас уважает, - скажу даже более того: она любит вас!
Глаза gnadige Frau при этом горели, мускулы в лице подергивало; несомненно, что она в эти минуты устраивала одно из самых серьезных дел, какое когда-либо предпринимала в жизни.
Егор Егорыч между тем молчал и впал в глубокое раздумье. Доктор хотел было заговорить, но gnadige Frau движением руки остановила его. Егор Егорыч вскоре опять поднял голову.
- Благодарю вас, друзья мои! - начал он с навернувшимися на глазах слезами. - Слова ваши так радостны и неожиданны для меня, что я не в состоянии даже ничего отвечать на них.
- Натурально!.. - произнесла gnadige Frau. - Пойдем! - прибавила она повелительно мужу.
Тот, с своей стороны, счел нужным повиноваться ей.
- Gnadige Frau, завтра или, еще лучше, послезавтра вы придите ко мне в эту мою комнату поутру! - воскликнул Егор Егорыч, когда Сверстовы уходили.
- Приду послезавтра, в десять часов утра, - ответила ему с точностью gnadige Frau.
Почти наверно можно сказать, что ни Егор Егорыч, ни gnadige Frau, ни доктор эту ночь не спали напролет, да не спала, кажется, и Сусанна, тревожимая раздававшимся шумом внизу.
Весь следующий день Егор Егорыч провел, запершись в своей комнате, и только к вечеру спросил чаю с хлебом и затем снова заперся. Вероятно, он этот день провел в умном делании, потому что сидел неподвижно на своем кресле и, держа свою руку под ложечкой, потом все более и более стал поднимать глаза к небу и, видимо, одушевлялся.
- Gnadige Frau, - начал он, когда та ровно в назначенный час вошла к нему, - вы были два раза замужем и были, как мне известно, оба раза счастливы; но... у вас не было такой разницы в летах!
- Я, Егор Егорыч, - начала gnadige Frau с торжественностью, - никогда не считала счастием равенство лет, а всегда его находила в согласии чувств и мнений с мужем, и с обоими мужьями у меня они были согласны, точно так же, как и взгляды Сусанны Николаевны согласны с вашими.
Егор Егорыч при этом опять застучал ногой.
- Хоть мне и совестно, что я обременю вас, однако прошу: переговорите вы с Сусанной Николаевной, о чем мы теперь с вами говорили! - сказал он.
- Переговорю, и переговорю с великим удовольствием! - отвечала gnadige Frau и хотела было уйти; но Егор Егорыч воскликнул:
- Gnadige Frau, еще одно слово!.. Если бы предложение мое почему-либо показалось Сусанне Николаевне странным, то вот отдайте ей это мое стихотворение, в котором я, кажется, понятно выразил свои стихийные стремления и, пожалуй, прорухи.
Gnadige Frau прочла поданное ей стихотворение и, значительно качнув головою, проговорила:
- Я понимаю вашу мысль!
Затем она недолго медлила и на другой же день, сойдясь с Сусанной в неосвещенной зале и начав ходить с ней, по обыкновению, под руку, заговорила:
- Третьего дня муж уезжал на практику и, как рассказывал мне, был у весьма интересного больного: вообразите, дворянин, статский советник и принадлежит к секте хлыстов!
- Что же это, секта какая-нибудь раскольничья? - сказала Сусанна.
- Да, и очень распространенна" между простым народом, но меня удивляет тут одно, что мужикам позволяют быть хлыстам", а дворянам нет, потому что этот больной сослан сюда.
- Почему же это? - поинтересовалась Сусанна.
- Я себе так это объясняю, - отвечала с глубокомысленным видом gnadige Frau, - что тут что-нибудь другое еще было: во-первых, во главе секты стояла знатная дама, полковница Татаринова, о которой я еще в Ревеле слыхала, что она очень близка была ко двору, а потом, вероятно, как и масоны многие, впала в немилость, что очень возможно, потому что муж мне говорил, что хлысты, по своему верованию, очень близки к нам.
- Близки, вы говорите? - переспросила Сусанна.
- Очень!.. Они также ищут единения с богом... мистики тоже!..
- А женщины у них в секте есть, кроме Татариновой? - перебила Сусанна.
