— Нет, конечно. Но продвинутым пользователем меня не назовешь. У нас в издательстве обходились без этих сложностей… А почему вы спрашиваете?
— А я, между прочим, лечу на свадьбу к своей маме.
— К маме?! — весело удивилась Маруся. — А сколько же ей лет?
— Шестьдесят два года.
— А ваш отец? Он…
— Жив и здоров. История, увы, банальна до предела. Приударил за смазливой секретаршей. Та оказалась девушка решительная. И когда поняла, что богатый дяденька ничего в своей жизни менять не собирается, пришла к матери и все ей рассказала.
— Вот стерва! Зачем же она это сделала?
— Ну как зачем? Тут сразу две версии просматриваются — надежда устранить соперницу, освободить, так сказать, свято место, а если не получится, насолить ускользающему покровителю. И все это под белым знаменем: «Мы любим друг друга, но ложно понятое чувство долга мешает вашему мужу…» Ну и так далее.
— И что же ваша мама?
— Она вообще дама с юмором. «Напрасно, — говорит, — вы надеетесь, что я вам своего мужа на веревочке приведу, как телка неразумного. Сами эту кашу заварили, сами и расхлебывайте». А та ей: я-то, мол, расхлебаю, молодая и красивая, а ты — старая, толстая и больная…
— Железная логика. По принципу — сам дурак.
— Но срабатывает безотказно. Хотя, возможно, события развивались бы иначе, но все случилось в день сороковой годовщины их свадьбы. И вечером в ресторане отец, видимо, измотанный предприимчивой секретаршей, допустил при гостях некую бестактность. Мама смолчала. Но очевидно, сделала какие-то выводы, навеянные полученной информацией. И, когда сели за стол, поднялась с бокалом шампанского и говорит: «Друзья! Вы, конечно, не знаете, что сегодня мы отмечаем сразу два знаменательных события — сорок лет тому назад родилась наша семья, а сегодня она тихо скончалась, почила в бозе. Давайте помянем ее добрым словом». Все зашумели, что, мол, за шутки? «Это вовсе не шутки, — говорит мама, — а большое и светлое чувство к юной секретарше, которое постигло моего бывшего мужа. Сегодня утром эта особа достаточно жестко мне указала мое нынешнее место, спасибо, не ударила. Так что прощай, любимый!» Далее по сценарию последовала немая сцена. Отец сидит красный как рак. Но даже и тогда еще возможны были варианты, не окажись среди гостей один бельгиец — старинный друг нашего семейства и деловой партнер отца, этнический русский и недавний вдовец. Он поднялся из-за стола, встал перед матерью на одно колено и говорит: «Прошу тебя, Соня, быть моей женой». «Хорошо, — отвечает мама, — я подумаю, если ты сейчас же уведешь меня отсюда». И они ушли…
— А ваш отец?
— Сначала был в шоке. Потом в ярости. Секретаршу эту свою прогнал поганой метлой. А сейчас пребывает в полной уверенности, что все это они заранее оговорили и просто воспользовались его адюльтером в своих гнусных целях.
— Вы тоже так считаете?
— Не знаю, — задумчиво проговорил Эдуард. — Да в общем-то и знать не хочу. Чего уж теперь расследование проводить? Мама, как мне кажется, счастлива. Он сразу увез ее в Бельгию, теперь вот свадьба.
— Чего только не бывает, — покачала головой Маруся.
— Это точно, — согласился Эдуард. — «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…»
В зале прилета было немноголюдно.
— Как только утвердитесь в Москве, сразу мне позвоните, договорились? — сказал Эдуард, протягивая ей визитку.
«Эдуард Наумович Полесин. Издатель», — прочитала Маруся и подняла на него изумленные глаза.
Тот весело подмигнул, довольный произведенным эффектом, прощально махнул рукой и скрылся в ночи.
Маруся огляделась и увидела сияющего Франка с большим букетом белых тюльпанов. Он тоже ее заметил, расплылся в улыбке, поспешил навстречу и галантно поцеловал ей руку.
— Здравствуйте, Мария Сергеевна! Добро пожаловать в Бельгию!
— Здравствуйте, Франк! — улыбнулась Маруся, принимая цветы. — А где же Юлька? Хотя, — спохватилась она, — здесь уже одиннадцать, а в Москве вообще час ночи. Правильно сделала, что не приехала. Пока доберемся до вашего Зебрюгге, уже и ночи конец. Пусть поспит, — уговаривала она себя, хотя было очень обидно, что дочка не встретила ее в аэропорту. — А с ней все в порядке? — вдруг вспомнила Маруся свои подозрения и заволновалась. — Ничего не случилось?
