Все началось с того, что Марусе на голову упал кирпич. Ну, не то чтобы непосредственно на голову и не совсем, конечно, кирпич, но весьма внушительная его часть пребольно шваркнула ее по носу и взорвалась у ног фейерверком осколков, один из которых попал ей в глаз.
Маруся громко закричала от неожиданности и боли и, представив на минуточку, что это действительно мог быть кирпич и именно на голову, рухнула на мокрый асфальт.
— С вами все в порядке?
Чьи-то руки пытались извлечь ее из лужи, где, как губка, набухало водой ее новое кашемировое пальто.
Глаз, словно пронзенный стрелой, не открывался и истекал слезами, которые, смешиваясь с сочащейся из разбитого носа кровью, споро капали на светлые лацканы.
— Вы в порядке? — участливо повторил мужчина.
— Мне хорошо, как никогда! — ядовито ответила Маруся. — Странный вопрос! Вы что, не видите, в каком я состоянии?
— Уберите руку, я посмотрю, что с глазом, — вложил он в ее пальцы носовой платок.
— Не могу! Очень больно, и глаз не открывается.
— Тогда вот что: здесь рядом, в соседнем доме, офтальмологический центр. Я вас туда провожу…
— Да брось ты, Михалыч! — раздался другой, раздраженный голос. — Оставь ее, нас люди ждут!
— Ты иди, начинай разговор, я позже присоединюсь.
Он крепко взял Марусю за локоть и повлек за собой, будто слепую овцу на заклание, но, как выяснилось, не напрасно: в центре из глаза извлекли крохотный осколок, впившийся в роговицу, остановили носовое кровотечение и обработали ссадину.
Неведомый Михалыч оказался представительным сероглазым мужчиной, чью обходительность Маруся полностью списала на свой счет. Впрочем, позже выяснилось, что это не совсем так. А вернее, совсем не так. Но это было потом, а пока он сказал:
— Мой водитель отвезет вас. Если понадобится помощь, обращайтесь — я всегда к вашим услугам. — И протянул визитку.
Вот так, вместо работы, Маруся в сверкающей «ауди» поехала домой. «Дмитрий Михайлович Медведев. Генеральный директор инвестиционной корпорации «ДММ»» — прочитала она на белом кусочке картона.
«Ну и ладно, — думала Маруся, стягивая грязное пальто, чтобы не запачкать сиденье роскошной машины, — нет худа без добра. Вымою окна, а в выходные махнем на дачу, почистим газоны от старой травы и листьев…»
Она предвкушала, как войдет в тихую пустую квартиру и неспешно займется нехитрым домашним делом. Одиночество — вот чего ей катастрофически не хватает. Не полного, глухого и беспросветного, а вот такого, как сейчас — изредка выпадающего, словно праздник.
Юлька — девица компанейская, в доме всегда дым коромыслом, гремит музыка. Однажды Маруся пришла вот так же, в неурочный час, и застыла на пороге: прихожая завалена портфелями и обувью — некуда ногу поставить (странно, что они вообще разулись!), а на кухне плечом к плечу сидит веселая орава и дружно работает челюстями. Оказалось — это обычное дело. А она-то голову ломала, почему так стремительно опустошается холодильник, а многочисленные дачные заготовки исчезают уже к Новому году!
Шестнадцать лет, выпускной класс. Можно в это поверить? Заявила им с Романом:
— Если не поступлю в университет, удачно выйду замуж.
Маруся всерьез не восприняла, но полюбопытствовала:
— А что ты считаешь удачным замужеством?
— Это когда богатый, красивый и порядочный мужчина любит тебя больше жизни, — снисходительно пояснила дочь.
— А так бывает? — усомнилась Маруся.
— Бывает, — заверила Юлька. — Рожу тебе внучку, будешь ей сказки рассказывать…
— Какая же из меня бабушка в тридцать четыре года? — засмеялась Маруся и добавила уже серьезно, сочтя, что шутка затянулась: — А из тебя мама в шестнадцать…
— Кто бы говорил… — лукаво усмехнулась дочь.
Роман в дискуссию не вмешивался, смотрел телевизор. Он вообще как-то отдалился от них в последнее время, существовал параллельно. Маруся объясняла это проблемами на работе.
Они выросли в одном дворе, жили по соседству: она в трехкомнатной квартире большого кирпичного дома, с папой — главным инженером большого станкостроительного завода и мамой — директором школы с углубленным изучением английского языка, и он — в однокомнатной «хрущобе» с мамой-парикмахером и маленькой сестренкой.
