Старик ушел, и за столом опять повисло неловкое молчание.
Первым заговорил Роман:
— Думаешь, я ничего не понимаю? Не хочу признать, что сам спровоцировал ситуацию? Но ведь все уже случилось. Давай решать проблему, как цивилизованные люди.
— Давай, — согласилась Маруся.
— Я готов купить тебе квартиру или выплатить деньги, как скажешь. Вот вернешься от Юльки, и все обсудим.
Маруся растерянно молчала, пытаясь осмыслить информацию.
Роман достал из внутреннего кармана плотный конверт, протянул ей.
— Вот здесь паспорт и билет на самолет в оба конца с открытой датой.
— А ты разве не полетишь? — обрела она дар речи.
— Не смогу сейчас. Может, через пару месяцев. А ты обязательно поезжай. Юлька меня прямо за горло взяла. Что-то она там темнит.
— Да, мне тоже показалось. Может, ей плохо?
— Судя по голосу, хорошо.
— Ну а ты как живешь? Как дочка? — вежливо поинтересовалась Маруся.
— Дочка растет. А моя жизнь — работа. Вот там и живу.
— Что так?
Он быстро взглянул на нее.
— Да черт его знает! Тамару после родов разнесло — глаз не видно. Половину зубов потеряла. С матерью — как кошка с собакой.
— Что ж не поделили? — удивилась Маруся. — Вроде такие подруги были — не разлей вода.
— Раньше они против тебя дружили, а теперь между собой грызутся. Но дело даже не в этом.
— А в чем же дело?
— Мы совершенно чужие люди. И привел-то я ее тебе назло. Вы же всегда относились ко мне с эдаким высокомерным презрением. Как же! Байстрюк из подворотни, мент ушастый. Разве он пара нашей утонченной дочке!
— Это неправда!
— Да правда, Маша, правда! Но видишь, как все обернулось. Хотел немного покуражиться, а оно покатилось, будто снежный ком под горку — не остановишь. Целился в тебя, а разбил свое сердце. Ты ушла, и квартира превратилась в дом с привидениями. Я не знаю, как это можно исправить…
— Тебя мучает комплекс вины, вот и все привидения. Отпускаю тебе грехи — живи спокойно, — улыбнулась Маруся.
— Маша, я серьезно!
— Я тоже не шучу, Роман. Я не держу на тебя зла. Случилось то, что случилось. Мне действительно было очень плохо, но все это в прошлом, и я от него освободилась.
«Вот именно сейчас, когда увидела тебя», — подумала Маруся.
— Вот именно сейчас, когда увидел тебя, — сказал Роман, — я понял, что все еще можно исправить.
— Нет, Роман, ничего теперь не изменишь. Это уже совсем другая река.
— Давай хотя бы попробуем!
— У тебя маленькая дочка.
— Дочку я не брошу. Я понимаю, что все это неожиданно, и, может быть, не стоило вот так, кавалерийским наскоком…
— Как только я снова исчезну из твоего поля зрения…
— Давай отложим этот разговор. Дождись меня у Юльки — у тебя же большой отпуск. А там, когда мы снова будем все вместе, мое предложение, возможно, не покажется тебе таким уж невероятным.
И Маруся засобиралась к Юльке. Времени было мало, а дел много: оформить билет, купить подарки, решить, в чем поехать и что из одежды взять с собой — все-таки заграница.
— Тебе, наверное, придется задержаться в Москве на пару дней. Неизвестно, что там будет с билетом, — предположил Василий Игнатьевич.
— Я Юльке телеграмму отправлю, когда узнаю точную дату вылета. Или лучше позвоню.
— А где остановишься? У подружек?
— Не получается у подружек, — вздохнула Маруся. — Тая с мальчишками на Кипре, а Лизавета живет на даче. Да и неудобно к ней сейчас. Я в гостинице остановлюсь.
— Ну что ты, Маша! Какая гостиница? Возьмешь ключи от Митиной квартиры, там и остановишься.
— Нет, нет, нет, — категорически отказалась она. — К Мите я не поеду.
— Да почему? Что за глупости?
— Не поеду, — упрямо повторила Маруся.
— Его и в Москве-то нет, только Шура.
— Все равно…
— Ну вот что, Маша, взрослый человек, а капризничаешь, как дитя неразумное.
И Маруся отправилась к Медведеву, сразу, как только оформила билет, — не стала огорчать Василия Игнатьевича. Но это была только половина правды, а вторая заключалась в мучительном любопытстве, в тайном желании узнать, где и как живет Митя. А главное, установить в его доме присутствие женщины — еще одной, помимо домработницы.
Уезжала Маша налегке. Что же взять за границу из деревни? Землянику не довезешь, грибы еще не поспели.
