Вернуться в лагерь и разобрать экскаватор, полностью запоров работу по погрузке золота. Перевезти его к щели в плитах туннеля. Еще больше сдвинуть плиты. По частям перенести экскаватор в туннель. Доставить его сюда, к завалу. Собрать. Ликвидировать завал.
По самым оптимистическим прикидкам, на это должно было уйти никак не меньше суток. Сутки непрерывной работы, без обеда, без сменщиков, без сна. А если растревоженная взрывом порода вновь обвалится и похоронит под собой экскаватор? Вместе с инженером…
– Со счастливым финалом придется повременить, – сказал Маклайн.
– Не обманывайте себя, командир, – мрачно выдавил из себя Каталински. – Счастливого финала вообще не будет.
– Это мы еще посмотрим, – жестко сказал Маклайн. – Возвращайся к модулю, Лео. Выводи ящики и начинай погрузку. Всё. Твое дело – погрузка. Ничего больше. А я буду искать другой вход.
Каталински безнадежно потыкал ботинком в кизеритовую насыпь.
– Я все понимаю, командир… И не собираюсь давать советы, но…
– Я не младенец, – прервал его Маклайн. – И давно уже не верю в доброго Санта Клауса. Но тут есть и другие входы, Лео. Вот, смотри.
Командир «Арго» расстегнул карман комбинезона и извлек оттуда квадрат плотной бумаги. Инженер шагнул к нему. Наклонив голову, посветил фонарем.
– Откуда, командир? – Каталински сразу разобрался, что это такое.
– Копия картинок из закодированных файлов, – пояснил Маклайн. – Вчера передали код доступа.
– Где они раскопали?
– Потом, Лео! – нетерпеливо дернул плечом командир и постучал пальцем по копии. – Вот наш вход. А вот – другие. Этот, – он перевел палец на вторую схему, – ниже нашего, значит, еще глубже под поверхностью. – Его палец вновь переместился. – И этот тоже. Остаются еще два. Вот этот вверху, где-то внутри глаза со слезой. А этот – гораздо выше нашего, видишь? Недалеко от верхнего края, значит – должен быть над поверхностью. И я его найду.
Инженер представил заполненные белым туманом жуткие глазницы Сфинкса.
– Даже если вы найдете… Ведь это совсем в другом месте… Вдруг там лабиринт, как у того древнего быка, кентавра?
– Минотавра, – механически поправил инженера Маклайн.
– Да хоть и динозавра! Сунетесь туда, и вас прихлопнет…
– Не прихлопнет, – отрезал командир «Арго». – Иди и занимайся погрузкой. Это приказ. Пока ты в моем подчинении, изволь выполнять приказы.
Маклайн помолчал, потом, убрав копию в карман, легонько похлопал угрюмо застывшего инженера по плечу:
– Я не полезу внутрь, Лео, если найду этот вход. Я позову тебя, и мы пойдем вместе, в связке. Я должен найти, понимаешь?
– Понимаю, командир… – вздохнул Леопольд Каталински.
– Вот и отлично. Давай, пошли. Бери ровер и езжай. Грузи так, как будто это твой последний день. Я тебя позову, Лео, даю слово. Если найду…
Они стояли в темном туннеле, в головокружительной дали от Земли, стояли друг напротив друга – одинокие и беспомощные, – и каждый из них понимал, что надежда на успех столь же эфемерна, как луч солнца среди беспросветной вечной ночи…
Потом они подобрали разбросанное взрывной волной снаряжение и побрели назад, к выходу на поверхность.
Невидимое солнце, медленно перемещаясь по небу, подсвечивало облака, и все вокруг словно пропиталось кровью. Эдварду Маклайну было жарко, и он давно уже распахнул комбинезон. Воздух был сухой, как в пустыне, и командиру хотелось пить. Но он не собирался возвращаться в лагерь только для того, чтобы утолить жажду. И продолжал медленно идти вдоль исполинского древнего сооружения, обшаривая его внимательным взглядом снизу доверху и обратно, в надежде разглядеть темное пятно другого входа, ведущего внутрь Марсианского Сфинкса. Посадочный модуль закрывала от него каменная громада, а слева простиралась унылая равнина, уползающая к древнему океану. Здесь было тихо, очень тихо, словно звуки навеки исчезли с этой обездоленной планеты вместе с некогда населявшими ее разумными существами.
«Как все-таки это несправедливо, – меланхолично размышлял Маклайн. – Они много знали и умели, они возвели эти гигантские сооружения… и все равно не смогли выжить… Вот так и от нас останутся когда-нибудь небоскребы… нет, небоскребы рухнут, а вот пирамиды будут стоять еще тысячи лет. Но пирамиды – это не от нас, а от тех, кто был гораздо раньше. А от нас ничего не останется, кроме разве что мусорных свалок и подземных арсеналов… Да десятка спутников на орбите, из тех, вечных…»
