О том, что принцип действия ловушек может быть совсем другим, Эдвард Маклайн старался не думать.
Каталински остановил вездеход возле щели между плитами колоннады.
– Это здесь, командир.
Маклайн поднялся с сиденья ровера, держа взрывчатку в руках, огляделся и задумчиво произнес:
– Странно… Угодить в единственную дыру… Теория вероятности должна встать на дыбы, а потом грохнуться в обморок.
– Что такое теория, командир? – Инженер уже вытаскивал из кузова снаряжение. – Теории придумываем мы, люди, а реальной жизни наплевать на все наши теории. Она не знает наших теорий и распоряжается нами так, как ей заблагорассудится. Какова была вероятность того, что «Титаник» напорется на единственный айсберг чуть ли не во всем океане? Но напоролся же! Кто-то там, – он показал вверх, на мрачные облака, – любит подобные штучки.
– И все равно странно, – повторил Эдвард Маклайн.
В щель между плитами они спустились по тросу, привязанному Торнссоном к верхушке одной из утонувших в грунте колонн. Командир повесил на плечо дополнительные баллоны и моток троса, взял под мышку ящик с взрывчаткой и контейнерные рейки; инженер накинул на шею перехлестнутые шланги обоих буров, а довольно объемистую коробку системы питания и управления намеревался нести перед собой. Пускаться в путь с таким грузом было не очень удобно, но другого варианта они не придумали. Да, наверное, и не существовало никакого другого варианта.
Включив фонари на шлемах, они направились в сторону Сфинкса вдоль каменных стен, оставляя новые следы на пыльном полу, по которому до вчерашнего дня-сола никто не ходил в течение долгих веков.
Они оба надеялись на милосердие Господа, хотя надежда эта была такой же слабой, как свет за их спинами, просачивавшийся сквозь проем внутрь колоннады…
– Вдвоем здесь намного веселей, – сказал Леопольд Каталински через несколько минут, чтобы прервать молчание.
– Это была неудачная идея, – мрачно и невпопад отозвался Эдвард Маклайн фразой киногероев.
– О чем вы, командир?
– Им не следовало лезть сюда…
– Но они же просто провалились! Они не собирались никуда лезть…
– Знаю. – Маклайн болезненно скривился и поудобнее перехватил ящик, прижимая локтем к боку готовые посыпаться на пол рейки. – Все знаю и все понимаю… и Алекса понимаю, и Флоренс… И сам бы точно так же поступил на их месте. Вероятно. Просто нам поставили две совершенно разные задачи: одна – чисто практическая, другая – познавательная. Вот и получилось… Ладно, что сделано, то сделано, ничего вспять не повернуть.
– Нас было здесь слишком мало, – как будто оправдываясь, сказал Леопольд Каталински и поймал себя на этом «было».
Эдвард Маклайн промолчал.
Не говоря больше ни слова, они шагали по колоннаде все дальше и дальше. Миновали, не останавливаясь, боковые ворота с дугообразными ручками – Маклайн только угрюмо взглянул на них, – и наконец свет фонарей уперся в возникшую впереди преграду.
Это были ворота. Ворота, отделявшие Маклайна и Каталински от товарищей, от партнеров, от коллег. Они выглядели очень внушительно – но разве могла устоять эта внушительность перед убедительностью средства, изобретенного пентагоновскими последователями Альфреда Нобеля?
– Вот они, командир, – приглушенным голосом произнес инженер, словно Маклайн не видел того, что возвышалось прямо перед ним.
Командир «Арго» сложил на пол свой груз и, медленно поводя фонарем из стороны в сторону и сверху вниз, приблизился к высоким темным створкам. И обеими руками надавил на них в том месте, где они сходились.
– Помоги, Лео.
Инженер, поспешно освободившись от поклажи, присоединился к нему. Некоторое время они, изо всех сил упираясь подошвами в пол, старались хотя бы чуть-чуть сдвинуть створки с места – но с таким же успехом можно было пытаться сдвинуть с места саму громаду Марсианского Сфинкса. Рука Маклайна непроизвольно скользнула к кобуре с пистолетом и замерла на полпути – стрелять было бы бесполезно и глупо.
– Стоп, Лео. – Командир выпрямился и, набрав в грудь побольше воздуха, протяжно и зычно крикнул: – Э-эй!..
Глухое эхо заметалось по туннелю – и тут же стихло. Из-за ворот не донеслось ни звука.
