Командир Первой марсианской Эдвард Маклайн должен был справиться с работой и перед стартом на орбиту связаться с ЦУПом. Ему было категорически запрещено продолжать поиски пропавших – он должен был довести «Арго» с грузом золота до Земли.
Ну, а пропавшие… Вечная им память. Как первому экипажу «Аполлона». Как погибшим русским. Как сгоревшим на «Челленджере» и «Колумбии». Requiem aeternam dona eis, Dominе, et lux рerpetua luсеat eis – дай им вечный покой, Господи, и да светит им вечный свет…
Вероятно, на этом пути просто невозможно без жертв. Космические боги кровожадны…
Близкие пропавших не узнают правды – им сообщат, что астронавты погибли здесь, на Земле, в период предполетной подготовки.
Правду знают только те, кому положено знать. И мало кому известно, что у «Арго» уже есть почти полностью готовый близнец. «Арго-2».
Бормотание рэпера в радиоприемнике вдруг начало куда-то уплывать. Лоу вздрогнул, помотал головой и понял, что чуть не заснул за рулем. Почти непрерывные бдения этих дней давали о себе знать. Нужно было срочно выпить кофе, непременно выпить кофе – хотя сколько его за последнее время было уже выпито… Лоу огляделся, сбросил скорость, перестраиваясь в правый ряд, и, проехав еще два квартала, свернул под зеленые кроны деревьев, окаймлявших выложенный брусчаткой пятачок перед кафе-баром «Галвестон бей». Выйдя из машины, он остановился, пропуская подъехавший следом беспросветно черный «додж», и направился к стеклянным дверям.
Несмотря на довольно ранний час, кафе не пустовало – совсем рядом находился один из корпусов технического колледжа, и кое-кто из студентов решил заменить лекции, семинары и коллоквиумы чашкой кофе или чего-нибудь еще. Или просто прочищал мозги перед этими самыми лекциями, семинарами и коллоквиумами. Тем не менее, свободных мест пока хватало, и Лоу, взяв у стойки порцию бразильского «бурбона», устроился за столиком у высокого окна, выходящего на клумбы с пока еще не поблекшими от жары цветочными узорами.
Кофе был хорош, Лоу любил именно такой – с утонченным сладковато-горьковатым вкусом, чуть маслянистый, с легкой кислинкой. Он медленно прихлебывал из чашки, рассеянно смотрел на погожее утро за окном и старался думать только о внучке – потому что очень скоро ему предстояло думать совсем о другом, гораздо менее радостном и умиротворяющем.
– Не помешаю?
Лоу повернул голову от окна, слегка повел плечом:
– Да вроде бы нет.
Высокий мужчина лет тридцати пяти – уже явно не студент, – в просторном сером свитере и черных джинсах поставил на стол свою чашку и сел напротив Лоу. Судя по аромату, он начинал новый день с не менее, чем «бурбон» бодрящего колумбийского «эксельсо». Лоу сделал очередной глоток и вновь принялся смотреть в окно, мимолетно отметив, что сосед по столику весьма смахивает на киношного эльфа Леголаса своим удлиненным бледным лицом и светлыми волосами, собранными, похоже, в пучок на затылке. Киноэпопею он не смотрел, но фотографии в журналах видел.
От стойки доносилась негромкая, на удивление спокойная музыка, студенты в разных концах зала то и дело похохатывали и обменивались восклицаниями, и Стивен Лоу, уже допивая кофе, подумал о том, что в будущем году стукнет четверть века со дня окончания университета, и надо бы заранее созвониться-списаться и на полную катушку отметить этот очередной, немного грустный юбилей.
– Они живы.
Лоу непонимающе взглянул на соседа по столу. Черные глаза под длинными, вразлет, бровями несколько мгновений смотрели прямо на него, а потом парень повернул голову к окну и оказалось, что волосы у него действительно свисают сзади довольно длинным хвостиком. Нетронутый кофе перед ним исходил ароматным колумбийским дымком.
– Они живы, – повторил Леголас, теперь уже глядя на клумбы, и Лоу поставил пустую чашку и, чуть наклонившись вперед, взялся руками за сиденье кресла, собираясь отодвинуть его от стола и встать; у него хватало и своих проблем.
Однако следующие слова Леголаса заставили его замереть в этой напряженной неудобной позе – так замирают пловцы на тумбах в ожидании выстрела из стартового пистолета.
