— Вы знаете, почему Алим не пошел в мечеть?
-— Говорят, нельзя. Коран не велит.
— Плевал он на Коран. Алим не хочет смерти Аказа.
— Как это так?
— Все просто. Если Аказа не будет, Эрви останется в Казани. Мурза может взять ее в жены. Алиму это невыгодно... Ты сам понимаешь, почему.
— Понимаю. Что же делать?
— Если Кендар спит, если весь улус спит, надо войти в мечеть и все там обыскать. Ключи у тебя?
— У меня... Но если узнают?
— Ты войдешь туда со своими людьми, я закрою мечеть на замок и подожду вас. Если преступники там, вы задушите их, поднимете на балкон минарета и сбросите вниз. Тихо выйдете, и утром все узнают, что Аказа и его братьев наказал аллах, выбросив осквернителей из священного места. И никто, даже Кендар, не будет виноват в этом.
— Надо подумать.
— Что думать,—зашептал Пакман.— Упустим этот случай — нам конец.
— А вдруг их там нет?
— Ну и что же,—сказал Хайрулла.—Я выпущу вас, и мы снова закроем мечеть. Только не мешкайте там.
И Мырзанай решился. Хайрулла тихо открыл замок и впустил в мечеть Мырзаная, Пакмана и с ним еще двенадцать человек. Дверь закрылась, щелкнул ключ в замке, и Хайрулла стал ждать.
Внутренность мечети невелика, слабо освещена через единственное зарешеченное окно лунным светом. Мырзанай заглянул в нишу, где на подставке лежал раскрытый Коран, пошарил под кафедрой, с которой мулла проповеди произносил, Пакман осмотрел небольшой подвальчик. Остальные испуганно толпились около двери. Оставалось осмотреть минарет. Туда по узкому проходу вела винтовая лестница. Подниматься на балкон минарета можно было только по одному. Никто не решался встать на ступеньки лестницы первым. Мырзанай толкнул одного парня в плечо, строго сказал: «Иди». Парень испуганно замотал головой, прижался к двери. Кричать и спорить было некогда, и Мырзанай дрожащими руками начал вынимать из-за пояса нож. Если бы он точно знал, что на балконе Аказ, он не решился бы. Была надежда, что там пусто, и он ступил на первую ступеньку. Пакман двинулся за ним...
...Хайрулла стоял около входа и напряженно смотрел на минарет. Вдруг на балкончике послышалась какая-то возня, решетка, окружавшая его, заскрипела, что-то мелькнуло в бледном свете луны, и раздался истошный вопль Мырзаная. Тяжелое тело глухо стукнулось о черепичную крышу, внутри мечети послышался грохот сбегающих по лестнице людей. Хайрулла повернул ключ в замке, распахнул дверь и бросился бежать. Через минуту из мечети выскочили люди и разбежались по сторонам.
На рассвете жители улуса услышали, как обычно, распевный голос муллы, призывающего к утренней молитве:
Велик аллах! Велик аллах! Ля иллья, ахм иль алла1
Приходите молиться, на молитву вставайте.
Следуйте к счастью—молитва полезнее сна.
Пролом в черепичной крыше был заделан, и ничего не говорило о смерти человека около обители аллаха.
Тело Мырзаная нашли далеко от улуса, на лесной тропке около оврага.
Алим и Хайрулла уехали в Кокшамары, и мало кто знал, что они были в Горной стороне. Пакман о событиях страшной ночи
никому не сказал ни слова. Мырзаная провезли мимо Нуженала и похоронили в родном илеме.
Через день в усадьбе Туги загорелась изба. Пакман, похоронив отца, приехал за сестрой, забрал все имущество и поджег сам. Сгореть избе не дали, пожар быстро потушили. Вскоре на дворе появились Аказ, Ковяж, Янгин и Топейка. Весть об их приезде сразу разлетелась по илемам, до вечера у братьев перебывали все жители Нуженала, а утром приехали из своих лужаев Сарвай и Эшпай. Приезду Аказа рады были все. Даже и те, кто раньше упрекал парня за горячность.
Мырзанай до своей гибели успел выполнить все советы мурзы. Сделал картом Аптулата, вернул Боранчею его усадбу, земли и даже послал хорошего знахаря, чтобы тот полечил старика. Знахарь, правда, ничем не помог больному, Боранчей совсем одряхлел, с ним часто случались припадки безумия, после которых он долго лежал без движения.
Сарвай и Эшпай приехали к Аказу ненадолго. Рассиживаться было некогда: земля ждала пашни, нужно было готовить лошадей, сохи, бороны и семена. Нужно было по-настоящему провести агавайрем, избрать Большого лужавуя, договориться обо всем загодя...
