семи лет да пятилетку Ирину. Отдали их в монастырь на воспитание. Санька пробыл там три года, потом приглянулся царице, и взяла она его теремным мальчиком к себе, где за ловкость и быстроту получил он прозвание Кубарь.
У царицы Санька прослужил семь лет, государыню свою очень любил, и она часто доверяла ему свои горести и тайны. Но семнадцатилетнего Саньку держать у царицы стало неудобно, и Василий Иванович взял его в постельничии. Ныне Санька сестру свою Ирину из монастыря взял, и живет она у бабушки Ольги в дедовых хоромах. Санька кормит их и всячески им помогает. Дай государь, помня дедовы заслуги, бабушке и внучке благоволит.
Сегодня ужин у государя что-то затянулся. Причиной тому — послы из Рима. Велено постели готовить не в шатре, а в башне, и он, изготовив все, ждет.
Загремели ступеньки. Санька распахнул дверь, впустил государя, поставил рындов у дверей и начал раздевать князя. Василий Иванович хмелен, но не сильно. Позволил снять только ферязь, остался в сорочке, расшитой по рукавам и ворогнику шелком. Воротник стоячий из бархата отстегнуть тоже не позволил. Сев на кровать, спросил:
— Саня, тебе брить кого-нибудь приходилось?
— Нет, великий государь. Но дело немудреное, видывал.
Василий потянул Саньку к себе и тихо сказал:
— Тайно сбегай к Шигалею, спроси у него бритву.
Санька, не задумываясь, выскочил из башни и скоро вернулся с бритвой и котелком теплой воды.
— Бороду долой!—тяжело дыша, рубанул князь
Санька в испуге схватился за свою бородку.
— Да не твою — мою!
У Саньки задрожали руки. Уж не с ума ли свихнулся великий князь? Санька, ничего не понимая, глядел на Василия Ивановича.
— Ты што глаза пялишь? Сказано: бороду долой! Делай!
Санька обмакнул пальцы в котелок и начал мочить княжью
бороду.
Через полчаса с великими мучениями и бранью дело было закончено. Государь хоть и стал похож на немчина, но казался моложе, красивее и добрее. Санька вынул из чехла зеркало и подал великому князю. Тот оглядел свое лицо и, перекрестившись, начал умываться из тазика, поданного Санькой. Умывшись, подозвал Саньку ближе и тихо повелел:
— Бороду отсеченную собери и заверни в малый плат. Пойди и шатер князя Глинского и отдай княжне. Жди ее повелений. Ступай.
Княжна Елена, развернув плат, посветлела лицом и сказала:
— Жди меня тут.
Скоро она вышла в мужской ферязи—длиннополом кафтане с воротником выше головы и шапке.
Когда княжна вошла к государю, он сказал Саньке:
— Спать нынче не будем. Иди в сенцы к рындам, без моего зова не входи и ко мне никого не допускай.
И только туг Санька понял все. Он вышел в сенцы. До боли в сердце ему стало жаль царицу. Он понял, что над Соломонией начали сгущаться тучи черной измены и опасности.
Утром царь был хмур и сказал Саньке:
— Нехороший сон мы видели с тобой, Саня, минувшей ночью.
Санька сразу понял намек государя и ответил:
—Я уж и забыл его вовсе. Из головы вон.
— Легко сказать,— со вздохом произнес Василий.— Сон он, вроде бы и сон, а бороды-то всамделе нету.
— Бороды нет,— согласился постельничий.
— Что люди скажут, Саня?
— Воля государя от бога, и кому осуждать ее? Борода — грех невелик. Не было бы больше.
Государь испытующе поглядел на Саньку и ничего не сказал.
Завтракал государь в лесу на большой поляне, куда перенесли его шатер. После завтрака сразу началась охота. Окружив лес огромным кольцом, загонщики сутки сторожили зверя. Как только появился великий князь, они с улюлюканием стали сжимать круг, чтобы выгнать зверя прямо на охотников, которые шли поодаль. Первая попытка была неудачна. Зверю удалось проскользнуть меж загонщиков, и он ушел. По свежим следам началась погоня, а государь с ханом и князьями вернулись к шатру.
Рынды вынесли из шатра кресло, государь сел. Василий начал рассказывать, как римского посла чуть не до смерти перепугал заяц, другие прибавляли всякие подробности, и все раскатисто хохотали. Никто не заметил, как на край поляны выскочил огромный медведь. Он на мгновение остановился, но выбора не было, сзади шли загонщики, и зверь направился к шатрам. Первым медведя заметил стольник и крикнул:
