Акарасидцхи же, обладавший очень высокой проницательностью, прочитал мысли Марпы. Ничего не сказав, он отбыл в Тибет.
Приехав в Каб Кунгганг, Акарасидцхи встретил там переводчика Нагцо, когда тот давал поучения по «Прадипа-удцьотане», сидя на крыше дома. Нагцо спросил путешественника:
— Кто ты, йогин? Куда направляешься?
— Я пандит из Индии. Иду в Китай, в У-Тай Шань.
Нагцо в ответ проворчал:
— Эти так называемые индийские пандиты только и слоняются вокруг в поисках золота, пачкая все своими босыми грязными ногами. Они смешны. А кстати, знаком ли ты с пандитом Акарасидцхи?
— Это я.
— О, в таком случае ты пришел не в поисках золота. Я слышал о тебе как о превосходном Учителе!
С этими словами Нагцо пригласил путника в дом и оказал ему всяческое гостеприимство, после чего попросил дать глубокие и обширные поучения по различным сутрам и тантрам, в частности — по «Гухья-самадже». Наставляя в этих поучениях, пандит, обладавший тонкой чувствительностью, вдруг понял: «Вот я прибыл в Тибет и обучаю Дхарме. Но в этой стране ни у кого, кроме этого переводчика, нет со мной кармической связи, необходимой для ученичества. Все сегодняшние жители Тибета, предрасположенные к Алмазному Пути, будут учениками Марпы-переводчика, который является воплощением Домби Херуки. Только Марпе под силу смирить их крутой нрав. Если я продолжу путь в Китай, моя жизнь будет в опасности. Мое предназначение — осуществлять деяния Будц в стране Удцияне», — и Акарасидцхи решил вернуться в Индию.
Нагцо же, получив драгоценные поучения, поднес Учителю в дар много золота и других вещей, необходимых для путешествия по Тибету, и сказал:
— Если ты собрался в Китай, тебе сначала придется пройти через Тибет. Я дам тебе сколько угодно проводников и слуг, чтобы они проводили тебя до Лхасы.
Акарасиддхи, принявший великое решение и помнивший первые слова Нагцо о пандитах, которые слоняются повсюду в поисках золота, отвечал:
— Я передумал и возвращаюсь в Индию, — и отказался принять какие-либо дары.
— Почему? — удивился Нагцо.
Пандит рассказал ему все, что постиг посредством своего проникновенного видения.
Нагцо ответил:
— Даже если ты возвращаешься в Индию, ты должен принять мое золото, чтобы я мог сделать благие накопления. — И со слезами на глазах он умолял монаха принять дары.
— Хорошо, — ответил тот. — Чтобы твои накопления осуществились, я приму немного золота. — И он взял одну меру, после чего откланялся.
Благодаря этой беседе с Акарасиддхи переводчик Нагцо пережил внутреннее видение и понял, что Мастер Марпа был великим Бодхисаттвой, пребывающим на высоких ступенях (бхуми) этого Пути. Сам же Акарасиддхи прибыл в Индию и, отыскав там Марпу, сообщил ему:
— Друг мой, я не сделал того, чего ты опасался. Как ты и желаешь, деятельность Будд по обучению тибетцев Дхарме будет твоей.
Марпа смущенно подумал: «Этот великий пандит прочитал мои мысли благодаря своему проникновенному видению. Я, правда, не нарушал никаких обещаний, так что стыдиться мне нечего. Но в целом нужно лучше осознавать, что происходит в моем уме. Нельзя допускать плохих мыслей».
Этими размышлениями он поделился с пандитом. Тот отвечал:
— Ладно, я просто шучу. Благодаря твоим добрым намерениям из прошлых жизней сейчас тебя всем сердцем принял твой Гуру. В будущем ты прославишь Учение на благо живых существ.
И Акарасидцхи отбыл в Уддияну. Марпа же продолжал перевод всех коренных текстов, комментариев и устных наставлений, полученных им от Учителей. Проявив большое терпение, он довел эту работу до конца.
Марпа возвращается в Тибет
Марпа завершил все дела, намереваясь принести пользу существам и Учению Просветленного. Удовлетворенный, он готовился снова вернуться в Тибет. Во время прощального обеда, устроенного им в честь Наропы, великий пандит положил ладонь на голову Марпы и спел следующую песнь:
В небе распустился цветок.
Сын бесплодной женщины едет верхом на лошади,
Помахивая хлыстом из черепашьего волоса.
Кинжалом из заячьих рогов
Он пронзает врага в пространстве подлинной природы, дхарматы.
Слепой видит, немой говорит,
Глухой слышит, калека бежит.
