; видите, я прав, мой папа не говорит
мы для одного себя“». Королева вела вольготную и свободную жизнь, которую она так любила. По вечерам король приезжал к ней ужинать, они играли в лото или смотрели спектакль, который давали в малом театре Трианона.
Визит принца Генриха из Пруссии почти не коснулся ее. Она не принимала его в Трианоне. В июле она снова забеременела, и это был еще один повод, к тому чтобы заняться своим здоровьем.
Глава 16. «НО ЧТО Я ИМ СДЕЛАЛА?»
Счастье и безмятежность королевы были нарушены неприятностями в сложном деле с Голландией, за которым Мерси следил самым тщательным образом. Никогда еще франко-австрийский альянс не был так близок к краху, как в то лето 1784 года.
В конце июля Мерси предоставил Вержену ультиматум императора Голландии. Этот ультиматум содержал требования самого Иосифа II, посол которого поговорил с министром за несколько недель до этого, но император попросил у Франции ответный ультиматум Голландии. Этот демарш, разумеется, повлек за собой серьезные проблемы в отношениях между двумя дворами. Франция ни в каком случае «не могла диктовать свои порядки голландскому правительству», — так сообщил Вержен послу Франции в Вене, маркизу де Ноай. Мерси, таким образом, получил вежливый отказ. Последней его надеждой было вмешательство МарииАнтуанетты, которую он старался держать в курсе дела. Выражая свое не слишком сильное беспокойство, она поговорила с королем, который объяснил ей, в какое рискованное положение может попасть Франция от такого поступка. Успокоившись тем, что она сделала все, что могла, королева сообщила о своей неудаче Мерси, который на этот раз умолял еще раз поговорить с мужем и Верженом. Итак, она вызвала к себе министра. «Самым строгим и недовольным тоном она заявила ему, что каждый раз, когда интересы Франции становятся вразрез с интересами Австрии, она балансирует, она не может противостоять народу своего супруга, которому она богом была дана в жены и для которого ей было суждено родить наследников. Но в данном случае, когда она видит, что Версалю ничего не стоит продемонстрировать императору свою добрую волю, она, не колеблясь, заявляет о том, что король потеряет всякое уважение, если не проявит своих союзнических обязательств». Так как Вержен объяснил ей, почему король ограничивается лишь «дружеской поддержкой» по отношению к Голландии, она ответила на это, что Франция просто обязана сдержать свои союзнические обязательства перед Австрией, что станет «настоящим доказательством реального альянса». Серьезно настроенная Мерси и вдохновленная братом, Мария-Антуанетта вновь вернулась к этому вопросу в разговоре с мужем. И начала она сразу с критики всех министров, лишь затем перешла к вопросу об ультиматуме. Людовик XVI повторил ей то же самое, что сказал Вержен, и, следуя его совету, он настаивал на том, что было «опасно представлять Республике, свободной и независимой, такой ультиматум, как желание Франции и французского короля». Королева была в гневе. Она не могла понять, как он, король, мог следовать таким дурным советам. Еще долго она яростно обвиняла министров в некомпетентности, в желании разорвать добрые отношения с Австрией. Людовик XVI покорно ждал окончания бури.
Два дня спустя она вновь атаковала мужа все по тому же поводу. Напомнив ему о традиционной, национальной неверности французского народа, Мария-Антуанетта решила ударить по самолюбию мужа. Она утверждала, что во всем этом она видит лишь его нежелание. По ее словам, народ все больше и больше верит в то, что у его короля нет ни воли, ни собственного мнения, он лишь пешка в руках министров и просто не способен сдержать свои обещания, данные старому и могущественному другу. Если о такой репутации станет известно за границей, то король не может рассчитывать на то, чтобы иметь верного и надежного союзника. Людовик XVI ответил жене довольно резко. Она поняла, что план не сработал. Весь ее гнев обрушился на Вержена. Королева была так откровенно настроена против него, что Мерси, опасаясь взрыва ненависти и презрения с ее стороны, счел необходимым попытаться немного успокоить ее.
